Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

Стерну вручили список всех документов, имеющих отношение к Освальду и предоставили возможность проверять папки, документ за документом, чтобы убедиться в их полной комплектности⁵. Нашлись и телеграммы, отправленные резидентурой ЦРУ в Мехико по поводу Освальда, те самые, которых комиссия недосчитывалась. Насколько Стерн мог судить, в «пакете» – так называлась подборка материалов – имелись налицо все документы. У него мелькнуло подозрение – настолько циничное и безосновательное, что Стерн не стал даже упоминать о нем в служебной записке, направленной Рэнкину после этой поездки, – но все же он отчетливо помнит, как ему в тот день подумалось: ЦРУ может с легкостью подделать любой документ, а также внести исправления в инвентарный список и вынуть из «пакета» те материалы, которые не желает распространять. Ведь это работа ЦРУ – добывать и хранить тайны, так что если Управление предпочтет не делиться какой-то информацией по Освальду и убийству президента, комиссия даже не располагает возможностью это установить. «Мы никак не могли достичь полной, окончательной и безусловной уверенности в чем бы то ни было», – сказал Стерн.

Той зимой Дэвид Слосон постепенно стал осознавать, что ЦРУ, возможно, пытается его завербовать. Со временем он полностью в этом уверился. Впрямую предложение так и не прозвучало, однако в разговорах с ним Рей Рокка и другие представители ЦРУ нередко касались планов Слосона на будущее, когда комиссия закончит расследование, проскальзывали и явные намеки на то, что Слосон мог бы отказаться от юридической карьеры и присоединиться к их рядам. «Давали понять: если я не против, так и они не против»6.

Эти авансы ему льстили, признавался Слосон, и тогда он не разглядел в них попытку повлиять на его работу в комиссии. В ту пору ЦРУ пользовалось большим престижем, вспоминал Слосон много позднее. Он и сам в конце 1950-х подумывал поступить на службу в Управление, когда узнал, что некоторые однокурсники из Амхерста уже работают там. «Они отбирали первоклассные кадры», – вспоминал Слосон. Раз уж он отказался от аспирантуры по физике в Принстоне, сочтя работу юриста более увлекательной, не окажется ли служба в ЦРУ еще увлекательнее? Но пока что у него не было времени обдумывать следующий шаг в карьере: за считаные недели от Слосона требовалось стать собственным экспертом комиссии по вопросу, было ли покушение Освальда частью международного заговора или же он в основном действовал самостоятельно. Коулмен, напарник Слосона по команде «заговора», все чаще отлучался. Он приезжал из Филадельфии раз в неделю, да и то не каждую.

И времени на то, чтобы ломать голову исключительно над тайнами ЦРУ, у Слосона тоже не хватало. По его словам, несмотря на заминку с документами из Мехико, «в целом я считал, что ЦРУ ведет честную игру». Представители ЦРУ, в особенности Рокка, вроде бы с готовностью отвечали на все вопросы Слосона, а когда не имели ответов, давали разумное и внятное объяснение. Слосон не мог не оценить откровенность, с какой Рокка поделился с ним информацией о перебежчике Юрии Носенко, бывшем агенте КГБ. Спустя годы Слосон признавался, что понятия не имел о спровоцированной побегом Носенко суматохе, о том, как чуть ли не с первого дня лучшие специалисты по СССР в ЦРУ, а также ФБР сражались против начальника Рокки Джеймса Энглтона, главы отдела контрразведки ЦРУ. Энглтон считал Носенко двойным агентом, которого умышленно передали Соединенным Штатам, чтобы снять с Советского Союза подозрения в причастности к убийству Кеннеди.

Юрий Иванович Носенко⁷ (на момент побега ему исполнилось 36 лет) вступил в контакт с ЦРУ в 1962 году, путешествуя в качестве агента КГБ под прикрытием по Швейцарии. Тогда он заявил, что проститутка украла у него 200 долларов. Согласно отчету ЦРУ, Носенко обратился к знакомому американскому дипломату в Женеве и попросил денег взаймы: он-де опасается, что в случае недостачи начальникам в КГБ станет известно о его сексуальных похождениях. Этот инцидент использовали, чтобы перевербовать Носенко и поручить ему шпионить уже в пользу США.

В феврале 1964 года, через три месяца после убийства Кеннеди, Носенко вновь связался с ЦРУ и заявил, что должен немедленно бежать и что он располагает ценной информацией о Ли Харви Освальде. Побег Носенко сделался сенсацией, о нем писали на первой странице The New York Times⁸, но затем перебежчик на долгие годы исчез из поля зрения. Носенко сообщил ЦРУ, что лично читал подборку документов КГБ по Освальду и эти документы доказывают: убийца президента никогда не был агентом СССР. Советские секретные службы сочли Освальда психически нестабильным – хорошо владевший английским языком Носенко выразился коротко: a nut, «придурок», – и потому негодным для работы в разведке. А уж когда Освальд предпринял в октябре 1959 года, вскоре после приезда в Москву, попытку самоубийства, вопрос о вербовке был закрыт.