Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

Марина, похоже, поняла, что поблажек не будет.

– Мне правда очень жаль, что я не упомянула об этом раньше, – она говорила по-русски, а ее ответы переводил на английский приглашенный для этого переводчик. – Когда я была здесь в прошлый раз, у меня совсем из головы вылетел тот случай с вице-президентом Никсоном. Я не хотела вас обманывать.

– Можете рассказать нам, почему вы не упомянули о том инциденте? – вмешался Форд.

– Я была тогда очень усталой и измученной и думала, что все вам рассказала.

И после этого пересказала, как она выразилась, от начала и до конца, случай с Никсоном – как в середине апреля 1963 года, через несколько дней после покушения на Уокера, ее муж сказал ей, что пойдет в город искать Ричарда Никсона. Освальд, по словам Марины, уверял, что Никсон в тот день был в Далласе. Он схватил пистолет, который хранил в доме, и сказал: «Просто пойду погляжу. Я еще не знаю, буду ли стрелять. Но если подвернется удачный случай, может, и подстрелю его». По словам Марины, она очень испугалась, что муж осуществит угрозу, и заперла его в ванной, чтобы он не мог выйти из дома. «Мы несколько минут боролись, потом он угомонился, – заявила она. – Я еще сказала ему, что, если он выйдет, пусть тогда лучше меня убьет».

Даже пытаясь объяснить пробелы в прежних показаниях, Марина создавала новые сложности, ведь штатные члены комиссии уже установили, что Никсон в апреле 1963 года не приезжал в Даллас. Некоторые члены комиссии задавались вопросом, не путает ли она бывшего вице-президента Никсона с тогдашним вице-президентом Линдоном Джонсоном, который действительно приезжал в Даллас в тот месяц. Однако она заверяла их, что ничего не напутала.

– Я точно помню, как он сказал «Никсон», – сказала она. – А о Джонсоне ничего не слышала, пока он не стал президентом.

Аллен Даллес спросил ее: раз ее муж пытался убить Уокера и угрожал убить Никсона, не задумывалась ли она о том, что он может «направить оружие на кого-нибудь еще»?

– Он никогда не произносил таких угроз относительно президента Кеннеди? – спросил Даллес.

– Никогда, – ответила она. – Он всегда очень по-доброму отзывался о президенте Кеннеди.

И снова Марина попыталась разжалобить членов комиссии. Стала объяснять, почему не предупредила полицию – или кого-нибудь еще – о том, что ее муж замышлял убийство на политической почве. Она молчала, сказала она, потому что боялась, что ее мужа в один прекрасный день арестуют и посадят в тюрьму, а она останется одна в стране, где у нее ни родных, ни друзей, если не считать нескольких знакомых. Она хотела остаться в США и боялась, что ее могут депортировать в Россию, если она сдаст мужа в руки правосудия.

– Ли был моей единственной поддержкой и опорой, – сказала она. – У меня не было друзей, по-английски я не понимала вообще и не смогла бы работать, и я не представляла, как буду жить, если он угодит за решетку.

Муж месяцами дразнил ее, говорил, что без него ее могут насильно отправить обратно в Россию, рассказала она. Была в нем такая «садистская» жилка: он заставлял ее писать письма в посольство СССР.

– Я должна была написать, что хочу вернуться в Россию, – вспомнила она. – Ему нравилось так дразнить меня и мучить… Несколько раз он заставлял меня писать такие письма.

Несмотря на ее возражения, он отправлял эти письма. Она сказала, что приучила себя к мысли о безрадостном возвращении на родину:

– Я хочу сказать, если бы мой муж больше не хотел, чтобы я жила с ним, и решил отправить меня обратно, я бы уехала, – сказала она. – У меня ведь не было выбора.

Ко 2 июля, дню второго и последнего появления Марка Лейна перед комиссией, он был известен американскому народу не меньше некоторых членов комиссии12. В 37 лет, после неудачной попытки заниматься политикой в Нью-Йорке, Лейн в одночасье стал знаменитостью, и поклонники со всего мира горели желанием услышать его объяснения, как Ли Харви Освальд стал козлом отпущения и как председатель Верховного суда скрывает от народа правду. Члены комиссии заставили Лейна приехать в Вашингтон, угрожая вызовом в суд, так что ему пришлось прервать свое небольшое европейское турне, во время которого он выступал перед читателями и собирал пожертвования.

Ему объяснили, почему его вызвали для дачи показаний второй раз: ожидалось, что он раскроет источник некоторых своих шокирующих заявлений. Особенно это касалось его публичных высказываний о том, что некий свидетель, пожелавший остаться неизвестным, видел, как Джек Руби и Джей Ди Типпит встречались в принадлежащем Руби заведении «Карусель». Штатным сотрудникам комиссии не удалось обнаружить ничего, что могло бы подтвердить этот слух, как не удалось никому из далласских репортеров, которые знали эту историю от одного и того же пьяного техасского юриста, месяцами торговавшего этой новостью. Кроме того, комиссия также надеялась уладить недоразумение, возникшее в связи с заявлениями Лейна о том, что далласская официантка Хелен Маркем, одна из свидетельниц убийства Типпита, отказалась подтверждать, что убивший полицейского был похож на Освальда.