Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

Именно в Новом Орлеане Освальд впервые попытался заявить о себе как о рьяном стороннике кубинской революции – он хотел, чтобы его считали членом Fair Play for Cuba Committee (FPCC), Комитета за справедливое отношение к Кубе. Той весной Освальд намеревался открыть отделение этой организации в Новом Орлеане. Воспользовавшись вымышленным именем Ли Осборн, он напечатал бланки заявлений о членстве в комитете, а также брошюры под лозунгом «Руки прочь от Кубы». Марина утверждала, что, находясь в Новом Орлеане, он впервые высказал желание бежать на Кубу, надеясь, что ему удастся угнать самолет, направляющийся в Гавану.

В то же время, судя по всему, Освальд в Новом Орлеане делал попытки проникнуть в антикастровские группировки, возможно, надеялся собрать тайную информацию, чтобы затем передать ее кубинскому правительству в подтверждение своей верности Кастро⁴. 5 августа, как установили в ФБР, Освальд побывал у Карлоса Брингаера, юриста родом с Кубы и ярого противника режима Кастро, и попросил того присоединиться к борьбе своей группы изгнанников против Кастро⁵. Брингаер рассказал представителям ФБР, что Освальд назвался бывшим морским пехотинцем, прошедшим спецподготовку для участия в партизанских действиях. На следующий день после их первой встречи Освальд вручил Брингаеру принадлежавшую ему памятку-руководство морпеха в доказательство того, что он прошел военную выучку.

Если Освальд на самом деле пытался проникнуть в антикастровские группировки, его миссия оказалась под угрозой срыва уже через несколько дней, когда Брингаер и двое других кубинских эмигрантов увидели его на перекрестке – тот раздавал прохожим листовки Комитета за справедливое отношение к Кубе. Завязалась потасовка, в результате Освальда арестовали. Проведя ночь за решеткой, Освальд попросил о встрече с агентом ФБР, якобы для того, чтобы дать Бюро официальный отчет о своих действиях. Он рассказал агенту, что он член Комитета за справедливое отношение к Кубе, а председатель местного отделения этой организации – некий А. Дж. Хиделл (этим псевдонимом Освальд воспользуется, когда будет покупать винтовку Mannlicher-Carcano). Марина Освальд предположила, что ее муж выбрал псевдоним Хиделл потому, что он рифмуется с Фидель. В апреле в Новом Орлеане Либлер взял показания у Брингаера и счел их заслуживающими доверия.

Во время своей второй поездки в Новый Орлеан в июле Либлер встретился с другими жителями этого города, свидетельства которых, на его взгляд, меньше заслуживали доверия, но этих людей также следовало опросить: комиссия должна собрать как можно более полную информацию. Среди этих опрошенных был Дин Эндрюс-младший, очень колоритная фигура – мелкий адвокатишка и гуляка, у которого, похоже, каждый день был как праздник⁶. Даже в экзотическом Новом Орлеане он выделялся из толпы как благодаря своей внешности (этакий толстяк в темных очках, которые он не снимал даже в помещении), так и из-за необычной манеры речи. Он говорил на языке каджунских битников: модник у него был «стильный чувак», а приличный бар – «клевый кабак».

Через несколько дней после убийства Кеннеди Эндрюс запросил контакта с ФБР и доложил, что Освальд заходил к нему в юридическую контору летом 1963 года, хотел добиться пересмотра «неприятного» увольнения из морской пехоты. Эта часть рассказа Эндрюса заслуживала внимания ФБР и комиссии Уоррена, поскольку было известно, что Освальд очень переживал из-за увольнения. Однако в истории, рассказанной Эндрюсом ФБР, было не только это. Освальд, сказал он, приходил к нему в офис вместе с тремя латиноамериканцами, внешне похожими на гомосексуалов – «три голубых парнишечки», – и, судя по поведению Освальда, Эндрюс и его причислил к голубым. «Он был с мальчишками накоротке, – сказал Эндрюс. – Задницей не вертел, но мне казалось, все они одного поля ягода».

Похоже, у Освальда в Новом Орлеане имелся некий таинственный покровитель. Всего через несколько часов после покушения, заявил Эндрюс, ему позвонил местный адвокат, которого он назвал Клеем Бертраном – тот был как-то связан с «тремя голубыми парнишками» и сам был бисексуалом, – и стал уговаривать Эндрюса немедленно ехать в Даллас защищать Освальда. Комиссия просила ФБР проработать свидетельство Эндрюса, особенно прояснить личность Бертрана, но в Бюро ответили, что им не удалось найти доказательств того, что Бертран вообще существовал. А Эндрюс описывал Бертрана каждый раз по-разному, в том числе во вторник, 21 июня, когда он под присягой давал показания Либлеру.

Либлер попросил его еще раз рассказать, как выглядит Бертран.

– Росту в нем примерно метр семьдесят. Рыжеватый, глаза голубые, румяный, – стал вспоминать Эндрюс.

Либлер заглянул в отчеты ФБР о беседах с Эндрюсом и увидел, что тот вначале утверждал, что рост Бертрана метр восемьдесят пять или метр восемьдесят семь сантиметров. Как так получилось, что Бертран после первых показаний Эндрюса стал на пятнадцать сантиметров ниже, поинтересовался он.

– Я только предположил, – ответил Эндрюс.[22]