Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

Во время дачи показаний Одио производила впечатление умной женщины, уверенной в собственной правоте. «Может, Одио говорит правду», – подумал Либлер, удивляясь, почему ФБР так настаивало на том, что она ошиблась. Сотрудники ФБР не приняли во внимание ее историю, поскольку не сомневались, что в то время, когда, по словам Одио, Освальд побывал у нее в квартире, он находился в Мексике. После нескольких месяцев общения с представителями ФБР Либлер не спешил принимать на веру все, что сообщают агенты Бюро. Может, в ФБР перепутали даты или маршрут Освальда во время поездки в Мексику и обратно, задумался Либлер. Вернувшись в Вашингтон, он решил, что испросит у Рэнкина разрешения надавить на ФБР, чтобы оно еще раз проверило хронологию перемещений Освальда. Еще он хотел попросить ФБР всерьез заняться установлением личности спутника Освальда – латиноамериканца, известного под именем Леопольдо.

То, что произошло в Далласе вечером в день показаний Одио, она хранила в тайне много лет, как говорила впоследствии9. Она решила никому не рассказывать об этом, опасаясь скандала, который мог бы повредить ей и ее близким, не хотела конфликта с Либлером.

Либлер, сказала она, пытался ее соблазнить. Неприятности начались сразу после дачи показаний, когда Либлер предложил ей поужинать вместе. «Я удивилась, но все еще силен был страх, и я согласилась», – призналась она. Они поужинали в отеле «Шератон», в деловом центре Далласа, где Либлер остановился, и за столиком к ним подсел мужчина, в котором она признала одного из адвокатов Марины Освальд; годы спустя она уже не могла припомнить его имя.

«За столом они с адвокатом переговаривались о чем-то своем, недомолвками, – вспоминала Одио. – Мне показалось, они не хотели, чтобы я понимала, о чем они говорят». Вскоре, однако, разговор перешел в ожесточенный спор, и Либлер, обернувшись к Одио, строго спросил, всю ли правду сказала она во время дачи показаний. Он предположил, что она о чем-то умолчала, может быть, о своем участии в антикастровских группировках. «Я ничего не утаила», – ответила она. Ей казалось, что Либлер затеял некую «игру», чтобы проверить, насколько ей можно доверять. Он «стал запугивать меня, угрожая проверкой на детекторе лжи».

Все трое были навеселе, вспоминала она. Либлер, похоже, надеялся, что, «если ему удастся подпоить меня, у меня развяжется язык и я выболтаю всю информацию, которую якобы скрываю». Одио, по ее словам, была рада, что ограничилась одним бокалом – она заказала лишь «Кровавую Мэри». «Слава богу, я не пьяна», – подумала она тогда. И еще одна мысль ей запомнилась: «Сильвия, – сказала она себе, – держи рот на замке. Правда им не нужна».

Либлер продолжал расспросы и попытался завоевать ее доверие некой фразой, которая бросала тень на работу комиссии. Она вспомнила, что Либлер сказал своему собеседнику-адвокату: «Если мы действительно выясним, что это заговор, будьте уверены, что по приказанию председателя Верховного суда мы благополучно упрячем это под сукно». (Много лет спустя следователь от Конгресса спрашивал Одио, действительно ли Либлер говорил такое. «Да, сэр, – ответила она, – могу поклясться, именно так он и сказал».)

После ужина адвокат отправился домой, а Либлер попросил ее подняться с ним в его номер, чтобы посмотреть фотографии, относящиеся к расследованию. «Он пригласил меня к себе в номер», – рассказала она, признавая, что вовсе не была такой наивной, она догадывалась, что приглашение Либлера на самом деле не имеет отношения к работе комиссии и что он воспользуется поводом, чтобы соблазнить ее.

«Я пошла с ним, – вспоминала она. – Вошла в его комнату. Хотела посмотреть, как далеко готов зайти правительственный следователь в работе со свидетелем». Оказавшись в номере, Либлер, по ее словам, «стал делать намеки». «Конечно, ничего между нами не было, я все же была в здравом уме… <…> “Вы с ума сошли”, – сказала я ему».

Она говорила, что Либлер пытался подольститься к ней, сказав, что его коллеги в Вашингтоне завидуют ему. «Он намекнул, что в комиссии Уоррена видели мою фотографию и отпускали всякие шуточки, мол, повезло тебе, Джим: с такой красавицей встретишься, и всякое такое».

Одио сказала, что была потрясена, обнаружив, что, будучи важным свидетелем в деле о расследовании убийства президента, она стала объектом сексуальных домогательств со стороны одного из тех, кому поручено расследовать это дело. «Я рассчитывала на предельно уважительное отношение, – отмечала она. – И совсем не ожидала сальных шуточек от комиссии по расследованию убийства президента. Для Либлера это была лишь игра… И меня использовали как пешку в этой игре».

Когда Либлер вернулся в Вашингтон, он ничего не рассказывал другим юристам комиссии о том неудавшемся свидании с Одио. Однако он, как ни странно, хвастался тем, что произошло, когда он в Далласе встретился с Мариной Освальд. Эта встреча состоялась 24 июля, через два дня после дачи показаний Одио.