Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

Только потом, после того как черновые проекты будут отредактированы, Спектер узнает, как неохотно некоторые члены комиссии согласились с версией одной пули или по крайней мере с тем, как эта версия им преподносилась. Прочитав черновые главы о баллистике, Макклой в июне предупредил Рэнкина в письме, что комиссии следует проявить осмотрительность и не слишком переоценивать эту версию⁹. «По-моему, слишком много усилий было потрачено на то, чтобы доказать, будто первая пуля, попавшая в президента Кеннеди, стала и причиной ранений Коннелли… – писал он. – Во многих отношениях эта глава – самая важная в докладе и должна быть наиболее убедительной». Макклой приложил к письму машинописную служебную записку на восьми страницах, где предложил еще 69 вариантов редакторской правки отчета, по большей части призванных смягчить слишком, по его мнению, запальчивую лексику. Он писал, что его особенно тревожат чересчур драматизированные обороты речи, такие как «роковой день» – о дне убийства. «Если мы хотим, чтобы у нас получился исторический документ, нет никакой необходимости и даже, я бы сказал, неуместно употреблять такие выражения, как “роковой день”». Эту фразу вычеркнули из отчета.

Более резко высказался против версии одной пули сенатор Купер, который в остальных случаях во время расследования по большей части держался в тени. 20 августа он послал Рэнкину докладную записку, в которой говорилось, что эта версия просто неправильная¹⁰. Показания Коннелли перед комиссией произвели на Купера неизгладимое впечатление. «На каком основании вы беретесь утверждать, что один выстрел мог стать причиной столь серьезных ранений? – спрашивал Купер. – Мне кажется, подобное заключение противоречит тому, что говорил губернатор Коннелли. Я не могу согласиться с этим выводом».

Но больше всех по поводу того, как было отредактировано заключение, негодовал Дэвид Белин. Вернувшись в свою юридическую фирму в Де-Мойне, он буквально кипел от возмущения, читая черновые главы, присланные из Вашингтона. В ответных письмах Рэнкину он отмечал: после чтения отчета создается впечатление, что комиссия не вполне уверена в собственных выводах. Комиссия, говорил он, словно пытается защитить Освальда, слишком много внимания уделяя опровержению слухов о заговоре, которые распространяют Марк Лейн и некоторые другие. Белин, по его словам, был потрясен: оказывается, целая глава будет посвящена доказательству, что все выстрелы по кортежу Кеннеди были сделаны из Техасского склада школьных учебников, а вовсе не с Травяного склона или еще откуда-нибудь, как уверяют сторонники версии заговора. «Свидетельство о месте, откуда были произведены выстрелы, является одной из самых сильных улик, доказывающих вину Освальда, – писал Белин. – Лишний раз доказывать ее в целой главе значит улучшать и без того хорошее»11. Лейн и другие сторонники версии заговора «направили комиссию по ложному следу и весьма в этом преуспели», писал Белин. «Но не может быть ни малейшего сомнения относительно источника выстрелов, и не нужно доказывать это на 69 машинописных страницах».

Белин также был возмущен, обнаружив, что комиссия намерена игнорировать его изыскания, которыми этой весной он в одиночку занимался несколько недель, пытаясь разгадать тайну, которая не давала ему покоя с самого начала расследования: куда пошел Освальд после стрельбы по кортежу? Было известно, что Освальд покинул склад школьных учебников через несколько минут после покушения и направился на свою съемную квартиру на другом конце города – сначала на автобусе, потом на такси, когда автобус застрял в неожиданно возникшей пробке. На съемной квартире он забрал свой револьвер Smith & Wesson 38-го калибра и пошел в восточном направлении, по пути он встретил и убил полицейского Типпита и поспешил дальше. Спрашивается: куда? Из-за того, что не удалось установить его дальнейшего маршрута, пошли слухи, что якобы Освальд был знаком с Джеком Руби и направлялся на квартиру к Руби, которая находилась всего в километре от того места, если двигаться в том направлении, куда он шел. Однако Белин считал, что это пустые домыслы. «Мы изо всех сил старались найти убедительные доказательства возможной связи между Освальдом и Руби, – вспоминал Белин. – Но ничего не нашли»¹².