Анатомия жива! Удивительные и важные медицинские открытия XX-XXI веков, которые остались незамеченными

В переводе с латыни слово «гомункулус» означает «крохотный человечек» [81]. Алхимики XVI века считали, что крошка-гомункул сидит в глубинах нашего мозга и управляет телом, словно гигантским роботом. Лучшего образа для отображения моторной коры, которая управляет нашими движениями, и сенсорной коры, отвечающей за восприятие и ощущения, не придумаешь!

Но прежде чем гомункулус мог перекочевать со страниц алхимических трактатов в серьезные научные статьи, нужно было получить достаточно доказательств, что такое явление, как зональность мозга, действительно существует и имеет отношение не только к животному, но и к человеческому мозгу.

Хотя первые шаги в этом направлении исследователи сделали еще в середине прошлого века, недостающий фрагмент ответа на вопрос о том, как мозг заставляет людей двигаться и воспринимать мир, удалось получить только в XXI веке.

Корбиниан Бродман, регионы головного мозга и моторная кора

Корбиниан Бродман родился в 1868 году в Лиггерсдорфе – деревушке на юге Германии [82]. Он был сыном служанки по имени Софи Бенклер и богатого землевладельца Йозефа Бродмана. Отец женился на матери и признал Корбиниана собственным сыном, только когда тому исполнилось 18 лет. Даже имя мальчику придумали не родители, а сельский священник.

В юности Бродман не блистал особыми талантами. Школьный учитель из начальной школы в Лиггерсдорфе так и записал в классной книге: «Хотя у Бродмана были слабые способности, он пошел в среднюю школу». Впрочем, это не помешало юноше получить неплохое медицинское образование: во время учебы он даже послушал лекцию нобелевского лауреата Вильгельма Конрада Рентгена – изобретателя рентгеновского аппарата. Устройством же головного мозга Бродман увлекся только после того, как сдал выпускной экзамен и получил разрешение работать врачом.

В 1896 году Бродман подхватил дифтерию и по тогдашнему обычаю отправился лечиться на курорт Александерсбад в Еловых горах. Там он не только выздоровел, но и познакомился с неврологом Оскаром Фогтом, который предложил молодому доктору – раз уж он все равно тут – поработать в психиатрическом отделении Александерсбада. Именно Фогт заразил Бродмана страстью к психиатрии и гипнозу.

В то время Александерсбад был самым модным курортом Германии. Туда приезжали поправить здоровье и подлечить нервы в том числе и члены богатейшей оружейной династии Крупп. Со временем друг и работодатель Бродмана Оскар Фогт стал лечащим врачом «пушечного короля» Альфреда Круппа, который с удовольствием спонсировал его исследования. На эти деньги Фогт и Бродман основали Нейробиологическую лабораторию Берлинского университета и получили карт-бланш на самые невероятные эксперименты, которые только могли прийти им в голову.

В берлинской нейробиологической лаборатории Бродман с 1901 по 1920 год исследовал гипноз, астроциты – клетки-«няньки», которые кормят и обслуживают нейроны, связь кровотока с активностью мозга и многое-многое другое. Но славу ему принесли работы по цитоархитектонике мозга – так называется научное направление, изучающее расположение и связи нейронов в головном мозге.

Это направление было новаторским. В то время почти никто цитоархитектоникой не занимался. Чтобы изучать расположение клеток мозга, Бродману пришлось самостоятельно сконструировать подходящий микроскоп, научиться делать тончайшие срезы мозга, окрашивать их и фотографировать результаты. Микрофотографии Бродмана до сих пор удивляют качеством и детальностью. Ими вполне можно иллюстрировать и современный учебник.

Во времена Бродмана большинство исследователей считали, что функции мозга четко закреплены за конкретными участками коры. Но Бродман предполагал, что нейроны образуют пусть сложную и разветвленную, но все-таки единую сеть. Он считал, что мозг добивается выполнения очень сложных задач, активируя разные участки нейронной сети в различных комбинациях. Теперь мы точно знаем, что нейросети существуют – Бродман был прав.

Бродман исследовал не только человеческий мозг. В процессе исследований он изготовил срезы головного мозга 64 видов позвоночных животных и тщательно их описал. В итоге у него накопилось множество данных, позволивших увидеть в расположении клеток мозга закономерности, общие для животных и людей.