Анатомия зла

- Ах, да что же это я! – вдруг спохватилась ревнивица. – Я ведь звоню совсем по другому поводу. – Ее голосок приобрел трагические тона. – Ты уже знаешь о горе, постигшем семью Браунов?

- О каком горе? Что там стряслось? Эдмонд снова болен?

- Если бы. Эдмонда больше нет с нами. Такое несчастье.

- Не может быть! Почему же я не в курсе? Как это случилось?

- Его отвезли в какую-то частную клинику, когда вы развлекались в Египте, – не преминула уколоть Николь. –Долли позвонила мне вся в слезах. Эдмонд скончался, не дождавшись операции. Подробностей пока не знаем.

- Сейчас же свяжусь с ней.

- Я еду туда. Майкл подойдет позже.

- Я тоже приеду. И пожалуйста, Ники, будь благоразумна.

- Как ты назвал меня? Повтори еще разок. – Сияние, которым окуталась Николь на другом конце провода, казалось, просачивалось через трубку. – Ни-ки. Какая прелесть! Меня никто так не называл.

- Наберись терпения, Ники. У нас все впереди. До вечера. – Последние слова прозвучали так проникновенно, так интимно, будто речь шла о любовном свидании.

- До вечера, – нежно проворковала в ответ усмиренная Николь.

Некоторое время Гроссе задумчиво стоял с трубкой в руке, не слыша коротких гудков, и наконец рассеянно положил ее на место.

Телефон тут же зазвонил снова. На сей раз это был Майкл. Скорбным голосом он сообщил о кончине Брауна и о назначенном времени панихиды. Гроссе вторично пришлось разыгрывать неведение и опечаленность.

- Стоит человеку прийти в хорошее расположение духа, как ему сразу норовят все испортить, - проворчал он себе под нос и, подняв глаза, увидел свою экономку, неподвижно стоявшую в дверях. – Айрис, вы передвигаетесь по дому, как привидение! – накинулся он на нее.

- На вас не угодишь, сэр. Когда я носила свои старые любимые шлепанцы, вы знали наверняка, где я нахожусь. Но это вас раздражало. Теперь вот в тех, что вы заставили меня купить, – она выставила вперед ногу, обутую в мягкую клетчатую туфлю на войлочной подошве, – я и сама себя не слышу. Остается одно – повесить на шею колокольчик.

- Ладно, ладно, Айрис, не юродствуйте. Лучше сообразите что-нибудь поесть.

- Ваш обед давно дожидается вас. Я просто не хотела мешать. – В голосе старой экономки ему почудилась скрытая ирония.

- Уж не хотите ли вы сказать, что торчали в дверях все то время, что я разговаривал по телефону? – Брови Гроссе угрожающе сошлись на перено-сице.

- Упаси Бог, сэр. Разве я когда-нибудь себе такое позволяла?

- Не прикидывайтесь овечкой. Вы и не такое себе позволяете, мэм. Особенно, когда меня нет дома.

Экономка испуганно воззрилась на хозяина.

- Я гораздо наблюдательнее, Айрис, чем вам может показаться. Вот только времени у меня свободного нет на поиски новой экономки, а то давно бы уже с вами распрощался.

- Не трудно догадаться, откуда ветер дует, – ядовито огрызнулась старая леди. – Хоть вы и не сочли нужным поставить меня в известность, я узнала от других о том, что вы наконец узаконили свою многолетнюю связь. Так что здесь со дня на день появится новая хозяйка, и я вам уже не буду нужна.

- Новая хозяйка и экономка – не одно и то же, Айрис. Если она здесь и появится, то не для того, чтобы пылесосить, готовить обеды и копаться в саду. К тому же она мне нужнее в клинике.

- Вы прекрасно понимаете, сэр, что нам не ужиться с ней под одной крышей.

- Что так?

- Мы с самого начала не переносим друг друга. Так что мне, увы, придется подыскивать себе другое место. – Айрис тяжко вздохнула.

- Вам ничего не нужно подыскивать, – с мрачной твердостью заверил ее Гроссе. – Выполняйте свои обязанности, как выполняли.

И, не обращая внимания на удивленно уставившуюся на него женщину, он прошел мимо нее в столовую.

После плотного обеда Гроссе хотелось лечь, расслабиться и ни о чем не думать. Но, бросив тоскливый взгляд на свою широченную кровать, он отказал себе в этом.

"Супружеское ложе", – усмехнулся Гроссе. Интересно, какие мысли бродят в старой голове Айрис, когда она по утрам застилает его постель – постель, на которой испытала самые лучшие и самые худшие моменты собственной жизни. Теперь Клара тоже имеет на это допотопное ложе законные права. Более того, все в этом доме принадлежит отныне им обоим. Недобрая ухмылка снова тронула его губы. Хорошо им выдрессированная, она терпеливо ждет, когда он соблаговолит пригласить ее вступить в свои права.

А не совершает ли он ошибку, заставляя ее ждать? Она ведь не хуже его понимает, что сбор вещей – всего лишь отговорка. Какие у нее вещи! Ей нечего собирать. Наверное она думает, что он никак не отважится расстаться с холостой жизнью. Не стоит злоупотреблять ее терпением, настраивать ее против себя.

Гроссе вспомнил, что ему нужно ехать к Браунам – неприятная обязанность, которой, увы, не избежать. И потом, он должен присутствовать при финальном аккорде – для собственного успокоения. Постояв в раздумье перед гардеробной, он решил не обременять себя траурным костюмом и натянул черный пуловер поверх черных джинсов. Желая проверить, достаточно ли тщательно он выбрит, Гроссе остановился перед массивным зеркалом и принялся изучать свое отражение.