Анчар Крой. Огнеходец (СИ)

– Ещё как курила, – задумчиво ответил детектив. – Вы с мужем настолько хотели её выдрессировать, что у дочери сформировался ряд привычек в отношении вас. Она скрывала от вас даже то, за что, в общем-то, вы бы её не осудили. Просто рефлекс.

– Как вам не стыдно говорить мне это? – на её глазах появились слёзы. – Мы всегда добивались для Лары лучшей жизни. Да, она была скрытной, да, возможно, где-то противилась нам, не понимая, что мы действуем для её же блага!

Анчар слышал эти истории столько раз, что у него уже должна была начаться аллергия.

– Вы говорите во множественном числе, госпожа Нэвё. Не стоит. Это прерогатива вашего мужа. Вы сейчас чувствуете своим долгом отбиваться сразу за вас двоих, потому что вы – одно целое, одна семья, а у вас такое горе. Я это понимаю.

– Понимаете? У вас есть дети, детектив?

Она хочет сказать, детектив Крой, что ты нихрена подобного не испытывал. А потому смеешь разговаривать с ней в таком тоне. Если бы этот заказ не был столь серьезным, Анчар дал бы себе волю ответить: «А у вас?».

– У меня нет детей. И не было родителей. Я и сам своего рода ребёнок. Будь у меня дети, я бы не был детективом и не вытаскивал людей из задницы.

Она не стала ничего отвечать.

– Смотрите, госпожа Нэвё, я немного расшифрую вам ситуацию. У меня нет цели читать вам нотации и упрекать вашу семью в неправильном воспитании дочери. К вам есть ряд вопросов – сухих, простых, не требующих какой-либо изворотливости. Только что я дал вам понять, что знаю о вас и вашей дочери больше, чем вы предполагали. Это знак: отвечать нужно честно и прямо. Вопрос первый. Когда вы обнаружили пропажу?

– Точно не знаю. Я писала ей в тот вечер… Она прочитала сообщение, но не ответила.

– Так поступают многие. Хотите сказать, что вы что-то заприметили в тот момент?

– Н-нет, просто… Получается, она уже тогда…

– Нет, ничего не получается. Когда вы действительно поняли, что она пропала, госпожа Нэвё?

– Когда нам доставили фото.

Она ответила это так, словно её уличили в хулиганстве. Ей не хотелось это признавать. Её слишком заботило, что подумают о родителях, которые не догадались о пропаже раньше, чем им всунули фото.

– Когда вы в последний раз видели её?

– За неделю до этого. Наша последняя встреча… закончилась не очень хорошо.

Они поругались, имеет она в виду.

– Из-за чего?

– У неё появились прогулы. Мы… То есть мой муж немного отругал её. Она, как это бывает, вспылила.

– Ваш муж избивал вас?

– Что? Нет.

– Если я скажу, что об этом писала ваша дочь в ежедневнике, варианта останется два. Или ваша дочь решила врать сама себе, или?..

– Ох, нет. Лара просто приняла тогда это близко к сердцу. Мы всего лишь ругались. Это было давно. Мы… мы в хороших отношениях.

– У вашего мужа есть враги?

– Уверена. Но об этом стоит спросить его, он расскажет больше.

– Дельцы корпораций порой настолько уходят в работу, что начинают считать козлами всех вокруг себя. Он может быть необъективен. Скажите вы со стороны. Приходили ли ему реальные угрозы? Может, он отказывался идти на уступки?

– Он делает это каждый день, детектив. Отказывается идти на уступки.

За этими словами было нечто большее.

– Ему угрожали?

– Да, но… так же, как и всем. Однажды у него пытались угнать автомобиль с ценным грузом. Дважды нападали на башню корпорации, впрочем, не из-за него.

– Что вы подумали первое, когда получили фото?

– А что тут можно думать? Я обзвонилась Ларе, позвонила в МетаТех и… от ужаса потеряла сознание.

– Вы сейчас на антидепрессантах?

– Что? Д-да… – Она протянула руку, закатав рукав блузки и показав имплантированный катетер. – Без них я бы совсем свихнулась.

– Как отреагировал ваш муж?

– Он уверял меня, что это подделка. В смысле, фотография. Что нас пытаются запугать.

– Что он сделал первым делом, увидев фото?

– Ну… Кажется, он надел визор. Точно. Он тут же начал выяснять, где Лара.

– Вы так думаете или уверены, что он начал делать именно это?

– Послушайте, детектив. Не нужно делать из меня дурочку. Если вы хотите в чем-то заподозрить моего мужа, то…

– Не додумывайте за меня. Быть может, угроза поступила ещё и лично. Вполне резонно удостовериться, не требуют ли преступники у него выкуп.

– Я так не думаю. Он бы сказал… Да, он был сказал.

Она не была в этом уверена.

– Госпожа Нэвё, почему вы не дали разрешение на изучение интернет-аккаунтов вашей дочери?

– Вы просили говорить за себя, детектив. Я ничего не запрещала. Однако всё это может очень сильно компрометировать корпорацию мужа.

– Перед кем? Полицией? Вашему мужу есть, что скрывать?

– Полицией… – она попыталась усмехнуться. – К делу подключены два участка, детектив. Больше сотни служащих. Вероятность, что что-то просочится не в те руки…

– Ваша дочь настолько хорошо знала подноготную корпорации господина Нэвё?

– Нет, но… Я не знаю. Почему вы думаете, что это настолько важно?

– Студенты редко пропадают настолько бесследно. Нужно хорошо знать, где будет жертва, чтобы не оставить следов.

– Думаете, её взломали? Хорошо, я поговорю с мужем. Думаете, она мертва? Не может быть, чтобы её просто где-то держали?

– Вам выдвинули условия?