Андеграунд

Думал, что с темой порядочного человека закончил уже навсегда, но куда там – тема эта в России неисчерпаемая! Вот, например, вопрос: следует ли порядочному человеку в России кончать жизнь самоубийством? Вы спросите, а зачем порядочному человеку в нашей стране это делать? А я вам отвечу так: а затем, что для порядочного человека в нашей стране это вопрос номер один. Ибо ни о чем больше порядочный человек в России не думает, как о том, кончать ли ему жизнь самоубийством, или не кончать? Даже о всеобщем благе и о благоустройстве общества на справедливых началах не думает он больше, чем о самоубийстве. Даже о наказании тирана, узурпировавшего власть, и всех его приспешников, не думает порядочный человек больше, чем о самоубийстве. А ведь тема свержения тирана, узурпировавшего власть, и наказание всех его приспешников, – это вообще чуть ли не основная тема раздумий русского порядочного человека. Ибо русский порядочный человек постоянно только и делает, что точит в тиши кинжал, доставшийся ему не то от отца, не то от деда, не то от прабабки по материнской линии, и лелеет про себя планы покушения на монаршую особу. И все же тема самоубийства для него более актуальна, нежели месть узурпатору, и в этом кроется очень большая загадка, и очень большая философия нашей российской жизни. Ибо как бы сладостно не было увидеть себя со стороны, вонзающего кинжал в грудь ненавистного узурпатора, или, по крайней мере, одного из его генералов, а все же мысль о самоубийстве гораздо более сладостна для порядочного человека. Ибо приходит порядочный человек на Руси к мысли, что жить ему дальше ни в коем случае невозможно, что мерзости общественного устройства, а также мерзости его личные не оставляют ему иного шанса, как покончить жизнь самоубийством. И вот тут-то и начинается самое интересное! Начинаются гамлетовские раздумья о том, каким способом следует это сделать: то ли повеситься, то ли утопиться, то ли выпить натощак крысиного яду, приготовленного женой или кухаркой для травли мышей в подвале. Так, бывало, охватит русского человека мысль о том, каким способом необходимо ему покончить с собой, что потратит он на нее всю вторую половину своей жизни. Первую половину своей жизни он потратит на то, чтобы подойти к мысли о необходимости самоубийства, а вторую половину на то, каким способом следует это сделать. И что там веревка, что там глубокий омут, или крысиный яд! – тысячи иных способов самоубийства выдумает порядочный человек, создав множество вариантов нашей отечественной гильотины, и совершенно посрамив этим французов! Так и доживет до глубокой старости, раздумывая, каким способом необходимо ему покончить с собой, и благополучно сойдет в могилу, оплаканный женой, детьми, и близкими родственниками. А в некрологе по случаю его смерти будет написано, что усопший А.А. был в высшей степени порядочным человеком, и посвятил свою жизнь раздумьям о всеобщем благоустройстве и благоденствии. Хотя на самом деле он всю первую половину жизни точил кинжал на ненавистного кесаря, а вторую мучительно думал, каким же способом ему следует покончить с собой? А ведь мы еще не коснулись вопроса о том, что думал он и о времени самоубийства, то есть. подошло ли это время, или не подошло, достаточно ли прожить в России до восемнадцати лет, чтобы можно было покончить с собой, или для этого надо дожить до тридцати, или даже до сорока? Так всю жизнь и провел в раздумьях русский порядочный человек, и единственно полезное, что в жизни сделал, так это наточил ржавый кинжал, доставшийся ему от троюродной бабушки, который через энное время придется точить его внуку. О каких же высоких раздумьях и всеобщем благе может после этого идти речь? О какой же работе во имя всеобщего блага может идти речь? И откуда вообще может взяться после этого в России всеобщее благо? Всеобщее благо в России – это фикция и мечта экзальтированных поэтов, ибо неоткуда ему в нашем отечестве взяться, кроме как заимствовать его заграницей. Вот и заимствуют постоянно, а сами о самоубийстве мечтают. Я сам, помню, долгое время мечтал о самоубийстве, испытываю небывалую сладость от самой этой мысли. Такую небывалую сладость иной раз испытывал я при мысли о самоубийстве, что была она слаще мысли о девушке, о бескорыстной дружбе, о необходимой гордыни, которая одна тебя и спасет, и, конечно, в тысячу раз слаще конфет и банального сахара. Так увлекала меня одно время мысль о собственном самоубийстве, что чуть ли не пылкие оды я самоубийству писал, чуть ли не влюбился в него, как в девушку, и чуть ли не делился секретами, как с самым первейшим другом. И ведь я хорошо знаю, что происходило это не только со мной, но и происходит ежедневно и ежечасно в России буквально с каждым порядочным человеком! Все, что хорошего и возвышенного не происходит в России, происходит при мысли о самоубийстве. Поистине, мысли о самоубийстве в России облагораживают эту страну и являются главным двигателем общественного прогресса!