Андерсен

Федерико между тем стал моим лучшим приятелем. Когда в обеденный перерыв мы заглатываем свои сэндвичи (до настоящего обеда дело доходит редко), мы беседуем с ним о самых интимных вещах. Сегодня я пожаловался ему, что Хелене до сох пор не определилась со сроком бракосочетания, и он мне объяснил, что я не на том пароходе к ней подъезжаю, если пытаюсь убедить логическими аргументами. «Женщина и логика – две вещи несовместные, – сказал он. – Ты должен обращаться к их чувству».

Даже если я вычеркну половину из того, что он рассказывает о своих успехах в дамском мире, всё равно я должен без всякой зависти признать, что он понимает в женщинах больше, чем я. Если судить по масштабу завоеваний. Я не успеваю запомнить имя его актуальной подруги, как у него уже следующая. «Женщины – это расходный материал», вот его кредо. В этом смысле он мог бы как репетитор давать дополнительные уроки Казанове.

И хотя у меня совсем другое представление о том, как должны выглядеть отношения, но в одном пункте он прав. Мы с Хелене настолько срослись с тех пор, как у нас появился Йонас, что я, наверное, в своём постоянном настаивании на браке недостаточно чётко дал ей понять, что хочу этого не из практических соображений, а потому что люблю её. «Об этом женщине говори хоть каждый день, она всё равно не наслушается досыта, – считает Федерико. – И лучше всего такое объяснение звучит с применением некторого китча».

И вот я сегодня купил DVD с «Music of the Heart» – только ради названия, самого фильма я не знаю. Сам диск вынул, а кольцо, которое хотел надеть Хелене на палец ещё в больнице, завернул в шёлковую бумагу и вставил в футляр. Завернул в блестящую плёнку и перевязал красивой ленточкой. И приложил розу с длинным стеблем. Я ждал, когда уснёт Йонас, а потом встал перед ней на колени и вручил подарок.

Получилось неплохо. Она, правда, меня высмеяла, но вместе с тем была тронута, это было по ней заметно. «Дурачок ты», – сказала она, что звучало не очень романтично, но произнесла она это с таким теплом. Не так уж и неправ Федерико. Китч уместен.

«Да я хочу, хочу за тебя замуж, глупенький, – сказала Хелене под конец, но назвать точную дату всё ещё никак не хотела. – Не раньше, чем откормлю Гнома грудью», – это было ещё самое точное, что я мог из неё вытянуть. Теперь мне остаётся только надеяться, что Йонас, который и вообще во всём чуточку опережает других детей, уже скоро перейдёт на копчёную колбасу.

99

Кстати, что касается копчёной колбасы и картошки-фри: в части питания у Ионаса уже вполне ясные предпочтения. Хелене никак не может принять это за правду, но явно заметно, что ему больше нравится кормиться из бутылочки, чем из её груди. И ему больше нравится, когда кормлю его я. Точно также, как он больше любит, чтобы памперсы ему менял тоже я. Мне кажется, он ярко выраженный папенькин сынок.

Правда, Макс, которая иногда воображает, что мы ангажировали её в качестве нашего личного психотерапевта, утверждает, что мне это только кажется. «Типично мужская иллюзия доминантности», – вот какое выражение она употребила. Но я то и дело наблюдаю: при смене памперсов и при кормлении Ионас однозначно предпочитает моё «обслуживание». А при одевании наоборот предпочитает Хелене. Я думаю, причина кроется в том, что у неё более ловкие руки.

Иногда мне и самому хотелось бы, чтоб было наоборот. (Когда Ты это читаешь, взрослый Ионас, не сочти меня, пожалуйста, диким отцом, бросающим своих детей!) После долгого рабочего дня я предпочёл бы заниматься чем-то более приятным, чем соскребать с малышовой задницы продукты его пищеварения. Но с другой стороны мне, разумеется, льстит его предпочтение. Ведь мы, мужчины, лучше понимаем друг друга.

Мы уже очень осторожно делаем первые эксперименты с твёрдой пищей, если кашу можно назвать твёрдой пищей. Йонас, кажется, не в восторге от этого. Первую ложку он сейчас же вытолкал изо рта языком, скривившись. Я тогда сам попробовал эту кашу, и она оказалась вполне ничего. Пресная, конечно, каким и должно быть детское питание. Я-то могу его понять, я бы тоже не был в восторге от размазни. Но скоро он к ней привык и послушно глотает её, пусть и с выражением покорности на лице, как будто говоря: «Ну ладно, коль нельзя иначе…» Интересно будет посмотреть, что будет, когда ему можно станет есть всё. Наверное, пару лет он захочет питаться только картошкой-фри с кетчупом, как это и бывает у детей.

В этой связи мне пришло в голову ещё кое-что: он не толкает в рот и не жуёт всё, что подвернётся, как можно было бы ожидать в его возрасте. Мы купили ему – после того, как у него вылез первый зуб – кольцо для кусания, но он его даже не опробовал. Новые предметы он обследует без любопытства, а просто рассматривает их некоторое время, а потом просто забывает про них. Иногда у меня складывается впечатление (я знаю, это сейчас звучит по-идиотски, но так может показаться), что ему просто скучен окружающий мир. Но не можем же мы ему каждый день организовывать сенсации.

100