Андерсен. Его жизнь и литературная деятельность

Единственная неприятность, неизменно сопровождавшая Андерсена во время его заграничных поездок, – это вечное затруднение с паспортами.

В числе почестей, сыпавшихся на Андерсена в последние годы его жизни, было множество орденов от разных государей. Первый орден, который он получил, – немецкий, а именно прусский орден Красного орла, пожалованный ему в 1846 году королем Фридрихом Вильгельмом; второй он получил от датского короля, третий – от шведского, и так далее. В 1851 году Андерсена сделали профессором, затем статским советником и конференц-советником.

Все эти знаки отличия доставили Андерсену большое удовольствие. Не подлежит никакому сомнению, что он был не только очень самолюбив, но и тщеславен. Эту недостойную слабость особенно странно видеть в человеке, который так осмеивал ее в своих произведениях и выказывал столько презрения к преимуществам богатства и высокого положения. Увы, в жизни он был далеко не таким философом и чувствовал сильное пристрастие ко всякому внешнему блеску и величию.

Андерсен пользовался большим расположением датских королей, в царствование которых протекла его жизнь, и являлся желанным гостем при дворе многих иностранных государей и принцев. Он читал им свои произведения и охотно участвовал в придворных празднествах, прогулках и увеселениях. Такое препровождение времени казалось ему роскошным сном, волшебной сказкой и доставляло какую-то детскую радость. Так же точно радовался он орденам и не идущему ему титулу конференц-советника. В его письмах к эрцгерцогу Саксен-Веймарскому выражается такое благоговение, такое искреннее, бесхитростное восхищение, которые даже странно видеть в зрелом человеке, испытанном жизнью. Такова натура Андерсена. В нем до самого конца оставалось много детского.

Друзья упрекали его в самомнении, но едва ли они правы: это было скорее наивное самодовольство, которое при меньшей экспансивности Андерсена, вероятно, не бросалось бы в глаза до такой степени. Между прочим, он очень любил играть роль в обществе и часто говорил речи, причем в кругу знакомых делал это вполне свободно, но перед публикой сильно волновался и, по-видимому, не был в себе уверен, особенно вначале, когда не привык еще к роли знаменитого писателя.

Вообще близкие друзья Андерсена, кроме Торвальдсена и Гартмана, склонны были относиться к нему очень критически и говорили ему часто горькие истины вроде следующих: «Вы хороший человек, но вы о себе ужасно высокого мнения». Несмотря на разные недостатки, приписываемые Андерсену, его очень любили в обществе. Необыкновенная живость, сообщительность и редкий талант рассказчика делали его чрезвычайно интересным собеседником. Рассказывая про свои путешествия, он весь преображался, само лицо его менялось и казалось почти красивым благодаря тем переживаниям, которые его освещали. Вообще Андерсен любил говорить и говорил очень легко, так же как и писал. При этом он с необыкновенной легкостью сочинял стихи. Поэт Эленшлегер, произведения которого Андерсен любил до страсти, говорил про него, что он слагал плавные и красивые стихи раньше, чем научился писать и читать.

Неудивительно, что при нежном сердце и ясном взгляде на жизнь он приобрел такую массу друзей. Прибавим еще, что, несмотря на всемирную известность, на почетные титулы, ордена и постоянные сношения с высокопоставленными особами, Андерсен всегда оставался простым человеком, доступным для всех, и среди разных чествований, от которых у него буквально кружилась голова, особенно любил вспоминать про то время, когда бегал в дырявых сапогах по улицам Копенгагена, питался чем Бог пошлет и читал книжки, купленные на последние гроши у букинистов. Эти воспоминания наполняли его душу умилением и глубокой благодарностью к людям и к Богу, в которого он горячо верил. Несмотря на его наивное благоговение перед высокопоставленными особами, он особенно ценил, когда ему выражали симпатию люди из народа. Так, Андерсену очень приятно было узнать, что кучер одного из его знакомых пришел в хорошее расположение духа, побывавши на представлении пьесы Андерсена, в которой проводилась та мысль, что бедные люди могут быть не менее счастливы, чем богатые. Еще больше удовольствия доставил Андерсену один бедный мастеровой, подошедший к нему в театре после представления его пьесы. Мастеровой пожал ему руку и сказал: «Спасибо, господин сочинитель Андерсен, какая поучительная и хорошая пьеса!» Андерсен говорил, что эти слова лучше самых блестящих оваций. Прибавим еще последнюю черту к нашей характеристике Андерсена: его бескорыстие. Едва ли найдется много людей, которые бы меньше его думали о своих выгодах при сношениях с влиятельными и высокопоставленными лицами. То немногое, что имел он помимо заработка, то есть пенсия, получаемая им сначала в размере 200 рублей, а потом увеличенная почти до 1800 рублей, досталось ему стараниями его друзей или по личному желанию короля. Андерсен просил только раз в жизни, когда нуждался в путевой стипендии, причем действовал почти против желания и очень неловко.