Андерсен-Кафе

Но ужас заключалось вовсе не в тостах, а в том, что к моему изумлению компания предложила мне первой произнести здравицу. И хотя — то ли от большого количества фиолетовой каши, то ли от рюмки коньяка — в голове моей чувствовалось легкое кружение, я не стала отказываться. Встала и произнесла тост: я, мол, рада, что у них такая дружная компания, поздравляю прекрасную Валентину с юбилеем и желаю ей всего наилучшего. Кажется, мой незатейливый тост присутствующим понравился. Во всяком случае, Валентина, выпив, тут же предложила немедленно вновь наполнить бокалы и громко провозгласила: «За Любу!» Компания нестройно, но горячо поддержала:

— За Любу!

Это было приятно, честное слово.

Потом прогремело ещё четыре-пять тостов, а потом Валентина принялась читать свои стихи. Вот это было уже… серьёзно. Все прозвучавшие стихи я, конечно, наизусть не запомнила, хотя они все они были бесподобны, но последнее почему-то врезалось в память:

Зелёные обои,

Прекрасные глаза…

Люблю вас, мои милые, —

И лучше не сказать!

«Ну глаза-то у нас может и прекрасные, но обои-то в этой комнате не зелёные, а оранжевые…» — размышляла я, изо всех сил стараясь проникнуть в смысл стихотворения. Мои размышления прервало негромкое всхлипывание Катерины (невзрачная дама с соломенными волосами). Взглянув на неё, очень полная, очень курносая Зоя дрогнувшим голосом произнесла:

— А ведь и правда, Валентина, — лучше не сказать!

— Аух!.. — не то радостно, не то грустно выдохнула Валентина.

В моей душе зашевелилось подозрение, что сейчас и остальная компания примется плакать. Пытаясь разрядить обстановку, я предложила:

— А может быть, попьём чайку!

К счастью, компания не возражала, к тому же коньяк, наконец-то закончился. На самом деле его было не много: всего три бутылки на… сейчас посчитаю… на шестерых. Евгения (библиотекаря) я не посчитала: он к коньяку не притрагивался.

Кудрявая Ольга, Катерина с соломенными волосами и полная курносая Зоя помогли мне убрать со стола, — мы даже умудрились вымыть почти все тарелки. Пока мы вчетвером находились на кухне, остальные тоже не скучали: занимались, кто чем. Расположившись у окна, Валентина громко читала Евгению свои стихи; Лена (хрупкая блондинка), облокотившись на стол, дремала. Ну, а Андерсен, если вы помните, ушёл на свидание с тойтерьером Клавой.

Потом мы попили чаю. Чай я заварила сама, — очень ароматный получился. Мы потом ещё недолго посидели, и все понемногу разошлись. Осталась одна юбилярша, — но и она, наконец, собралась уходить. Выразив сожаление, что не может лично попрощаться с Андерсеном, Валентина у самой двери неожиданно горячо схватила меня за руку. Признаюсь, я даже немного испугалась: мне почудилось, что она хочет снова читать свои ужасные стихи, но, к счастью, этого не произошло. Вместо этого раскрасневшаяся и вся светящаяся радостью она сказала:

— Ну, Люба, спасибо за гостеприимство! Надеюсь, мы не причинили вам с киской особенного неудобства…

— Ну что вы!

— Я, Люба, ещё загляну в «Романтику» примерно через пару деньков. Занесу новую пьесу. Хочу, чтобы вы посмотрели.

— Пьесу? — удивилась я.

— Пьесу. Наш Кирилл сейчас как раз заканчивает работу над пьесой — к празднику всё будет готово. Вот я вам сразу и принесу её.

«Кирилл? Ах, да, на фотографии был ещё и Кирилл — высокий лысый сценарист».

— А… пьесу вы… мы… где будем ставить? — осторожно поинтересовалась я.

— Как это — где? — удивилась моему непониманию Валентина. Здесь, конечно, в кафе.

— А… по какому поводу премьера? — не унималась я.

— Ах, да! — Валентина звонко хлопнула себя ладонью по лбу. — Я же вас не предупредила. Да по поводу юбилея моего, конечно же.

— Юбилея?

— Ну, конечно!

— А… сегодня у нас разве был не юбилей?

— Сегодня? Нет, конечно, Люба. Это была так, репетиция! Да и повод хороший, чтобы познакомиться получше.

— Понятно, — задумчиво произнесла я.

— А юбилей-то у меня ещё… — она почему-то замялась, — нескоро! Ну ладно, Любочка, засиделась я тут с вами. А у меня дома кролики скучают! Проголодались уже, наверное. До свидания, моя дорогая, до свидания!

И Валентина крепко пожала мою руку.

Закрывая дверь, я со вздохом подумала: «Ох! Если у них такие репетиции, то какие же тут праздники?!»

Визит Музы Андреевны

Следующий день в кафе «Романтика» тоже прошёл не без событий. Дождя на этот раз не было, да его как будто бы ничто не предвещало. Но Андерсен, похоже, вовсе не собирался покидать кафе, а сидел с самого утра на подоконнике и как будто чего-то ждал. Я, помня о редкой интуиции своего не совсем обычного кота, тоже невольно стала поглядывать на дверь. И что же? Не прошло и десяти минут, как дверь кафе широко распахнулась и на пороге появилась незнакомая дама. Я тут же попыталась сообразить, не встречала ли я изображение этой дамы среди фотографий Синего альбома. Нет, ничего подобного. Дама была явно не из общества Романтиков.

— Добрый день, — любезно одарив меня видом своих белоснежных, идеально ровных зубов, важно произнесла дама и взглянула на меня как-то очень… по-королевски. Я неторопливо и, надеюсь, с некоторым достоинством кивнула.