Анди. Сердце пустыни (СИ)

— Сердцем чую, заведет она нас… — и он неодобрительно покосился в ту сторону, где, укрывшись за верблюдом, снимала алый шелк девушка.

— Расслабься, — хлопнул его по плечу проходящий мимо Орикс. Остановился. Приложил ладонь ко лбу, произнес многозначительно: — Чуется мне, ведет она нас в ущелье заблудших душ.

Жарк насторожился.

— Что это за место?

Пополнить ряды заблудших душ ему не хотелось.

— Вот там, за грядой, начинаются каньоны. Много, целый лабиринт. Слышал о них, но никогда не бывал. Говорят, пустыня там говорит на разные голоса. Некоторые сходят от этого с ума. Да и вообще, гиблое это место.

Жарк сглотнул. Внутри холодом поселилась уверенность, что он-то обязательно сойдет с ума.

— Ты побледнел, персик, — участливо заметил Орикс и, как ни в чем не бывало, отправился к животным. Жарка словно кипятком ошпарили. Еле сдержался, чтобы не запустить в наемника котлом, но пожалел посуду. Персик. Как же. Дождется наемник. Отравит он ему что-нибудь. Не сильно. Но побегать, укрываясь за повозки, придется.

К вечеру они подъезжали к спуску в один из каньонов. Впереди лежала точно разрезанная на куски земля, и длинные, глубокие раны тянулись сколь хватало глаз.

Анди спешилась. Подошла к самому краю, впитывая в себя вид благословенного места. Когда она была здесь последний раз? Пару лет назад. Не думала, что вернется, ведь еще недавно считала, что путь песков для нее закрыт. Но пустыня решила иначе...

Анди улыбнулась. Прикрыла глаза, наслаждаясь. Это место завораживало, до озноба на коже, сладкой дрожи внутри и ощущения причастности к чему-то большему, чем короткая человеческая жизнь.

Каменные столбы, выточенные ветром, казались остатками крепостей великанов или башнями дэвов. Кое-где стены спускались гигантскими ступенями, но больше частью обрывались отвесно вниз. Желто-коричневое царство песка и камня. Колонны, башни, скалы — ветер постарался изваять целые дворцы. Без единой человеческой души.

Анди стащила платок с лица, вдохнула раскаленный, тягучий воздух, приправленный ароматом сухих трав. Дождь здесь шел раз в несколько лет, но этого хватало, чтобы колючий кустарник, растущий на уступах, не превратился в пыль.

Еще один вдох — и тело наполняется силой. Предвкушением близости к чему-то великому.

Но все испортил наемник. Подкрался со спины. Присвистнул впечатлено. И осведомился нарочито небрежно:

— Это и есть твое сердце пустыни?

Анди усмехнулась. Орикс сколь угодно мог скрывать свой страх, но она его чувствовала.

— Нет, — ответила, не открывая глаз — голос пустыни был едва слышен, но внизу он окрепнет, наберет силу, — мы здесь, чтобы просить указать нам путь.

— То есть просто поболтать, — сделал вывод Орикс. Анди раздраженно дернула плечом, однако портить момент пустыми спорами не стала.

Следующие полчаса они перегружали поклажу с повозок на верблюдов, навьючивали мулов, пока отошедший по нужде Жарк не вернулся задумчивым и не спросил у Анди:

— А такое мелкое облако пыли на горизонте — это маленькая буря?

Анди замерла, вбирая в себя окружающие звуки, шорох песка по камню, гул каньонов — воздух пах опасностью.

Орикс рванул на ближайшую скалу — проверить и скатился оттуда бегом.

— Погоня, — выдохнул то, что троглодке успел нашептать ветер. Нудук была права, когда говорила, что пустыня не говорит с Анди, ошибалась лишь в одном — она молчала не везде. В каньонах ее голос был удивительно отчетлив. Оказавшись здесь впервые, Анди была столь потрясена проявившимся даром, что у нее даже мысли не возникло поделиться. Испытанное было столь сокровенно, что любой рассказ, казалось, испачкает его.

Следующие десять минут все носились, точно ужаленные скорпионами. Крепили оставшуюся поклажу, ругались на метавшихся под ногами дерхов — те воспринимали суматоху отличной игрой. Ловили шарахавшихся от дерхов верблюдов. Связывали их по трое-четверо в цепочку. От повозок избавились, скинув их вниз, и те, с грохотом, проскакав по уступам, рассыпались досками на дне.

Анди, не спрашивая разрешения, встала во главе отряда, ведя своего верблюда в поводу. Тропа змеей извивалась под ногами, и сверху отдельные участки казались непроходимыми, но Анди знала, что это не так.

Шагнула, потянув животное за собой. За спиной раздавались звуки шагов, недовольное мычание мулов, испуганное бормотание Жарка.

— Не смотрите вниз, — крикнула, не оборачиваясь. Тропа была надежна. Главное пройти ее без страха.

По мере спуска вниз воздух становился прохладнее, напитывался влагой — солнце пряталось за стеной и внизу господствовала живительная тень.

Анди шла, ощущая непривычное чувство ответственности. Было странно вести за собой кого-то. В родном племени к ней относились как к ребенку и виделось теперь — к чужому. А сейчас она несла ответственность сразу за шестерых: троих взрослых — пусть они и считали иначе, и троих дерхов. И это без верблюдов и мулов.