Андреев А._Запорожская Сечь_тайный орден Днепра

Не бойтесь вы, братья наши, поляков, даже если их войско будет больше нашего, ибо Бог с нами. Этой благодати Божией уже есть знаки: первое — двукратная победа над поляками; второе — полная помощь всего войска Запорожского нам, при всенадежной помощи Божией; третье — наияснейший хан крымский со всеми ордами помогать нам готов в борьбе с поляками, при котором, для лучшей уверенности, и сына старшего Тимофея оставили, а и теперь с нами добрей военной Орды Крымской четыре тысячи с пашой Тогай-беем, мурзою знатным; четвертое — казаки реестровые, с четыре тысячи с нами, которые Днепром шли с Барабашом против нас; пятое — пред Корсунской битвой 3000 драгун к нам перешли; шестое — зачали мы войну сию с поляками не без ведома и позволения Королевского Величества Владислава IV, который при личной встрече устно сказал: «А если бы паны польские ваши привилегии не слушали и не считались с ними, то у вас есть мушкет и на боку сабля, и ею можете охранять своих и свои вольности от поляков».

Поляки мандатов и приказов королевских не слушали и непрестанные Украине утеснения налагали. А если Король, сам всему войску голова против нас не пойдет, то мы панов польских и их много собранного войска, как тела обезглавленного, устрашиться не хотим.

А вам, братии нашей, вообще всем украинцам, предлагаем поспешить к нам в лагерь под Белую Церковь и желаем вам доброго от Господа Бога здоровья и благополучия.

Дан в лагере нашем под Белою Церковью, 1648 года, месяца мая 18-го дня».

Летом поляки сумели по решению сейма собрать войско, примерно равное по силам войску казаков. На сейме были выбраны три гетмана: Доминик Заславский, Николай Остророг и Александр Конецпольский.

Начались украинско-польские переговоры. Поляки тянули время для подготовки подавления восстания. Они потребовали от Хмельницкого:

1. Казаки должны немедленно освободить всех пленных польских дворян.

2. Казаки должны отстать от татар и снова присягнуть Речи Посполитой в верности.

3. Кодаку (который взяли казаки. — Авт.)оставаться в прежнем положении.

4. Виновников бунта немедленно выдать для отсылки в Варшаву.

5. Казаки обязаны выдать письмо Владислава IV.

6. Привилегии и права казацкие должны быть определены особо созданной для этого комиссией.

Естественно, украинское казачество посмеялось над польской наглостью. Переговоры не дали никаких результатов.

«Мирные переговоры с Польшей не привели ни к чему. Гордая шляхта, несмотря на то что находилась в достаточно тяжелом и сомнительном положении, не прозрела, не хотела видеть грозящей опасности, не хотела и теперь еще отдать Украине справедливости, а поставила такие условия, которые могли Хмельницкого и весь народ только оскорбить. Видно, так в вечной книге пред начертаний было записано, что поляки в этом памятном 1648 году ни прозреть, ни увидеть не могли того, как с этого года началось несчастное распадение их державы. В августе 1648 года поднялся Хмельницкий из-под Белой Церкви и быстро пошел на Волынь к реке Случь. За ним шли отборные казачьи полки, дышащие желанием сражения», — писал украинский историк начала XX века. Предстояла битва двух стотысячных армий.

8 сентября войско Хмельницкого вступило в сражение с поляками под Пилявцами на Волыни, которое закончилось через 5 дней разгромом поляков.

Государственный канцлер Польши Оссолинский назначил князя Владислава Доминика Заславского главнокомандующим, его заместителями — Александра Конец-польского и Николая Остророга. Украинский историк писал: «Эти паны сроду не видели войны: первый из них был совершенно изнеженный в забавах, второй — молодой, еле-еле усы начали пробиваться, а третий — славный только тем, что хорошо знал латынь. Хмельницкий назвал их соответственно их способностям — «перина», «дытына», «латына». Эти три начальника повели собранное войско под Глиняны, где оно встало табором. Привычные считать хлопа за скота, паны говорили и сейчас: «Против такой голытьбы не стоит тратить пуль; мы их нагайками разгоним по полю», или: «Господи Боже! Не помогай ни нам, ни им, а только сверху посмотри, как мы вдребезги разобьем эту хлопскую толпу». Сами же отправлялись как бы не на войну, а похвастаться своими богатствами. У каждого был великолепный конь, серебряные или позолоченные седла, сабли с серебряными вставками, бархатные одежды, подбитые дорогими мехами, шапки с драгоценными камнями, сапоги с серебряыми и позолоченными шпорами, на шеях их блестели золотые цепи, за поясом торчали богатые кинжалы. Но еще большая роскошь была видна за столами во время их обедов и ужинов. Выставлялись кубки из золота и серебра, богатая посуда, каждый пан вез с собой бочки вином, медом, съестные припасы, сладости. Везли даже манны для купания и богатую постель».

Силы противников были почти одинаковы — у поляков было около 100 000 солдат и 100 пушек, у Хмельницкого — около 120 000, из которых 40 000 — плохо вооруженные селяне-повстанцы. Обоз поляков превышал 100 000 возов.