Андреев А._Запорожская Сечь_тайный орден Днепра

Основой нового украинского государства бывший генеральный писарь считал казацкую старшину, шляхту и высшее духовенство. Эти три кита новой власти были связаны между собой экономическим положением, социальными интересами, культурой, постепенно сливались в единое общество. Казацкая старшина уже начала отделяться от казацкой массы, получила земли и сама собирала налоги, вела большое хозяйство, получала новые владения и практически слилась с остатками старой шляхты, став новым сословием, имевшим политическую и экономическую власть. Высшее духовенство не хотело подчиняться московской церковной иерархии, считая, в частности, себя наследниками церкви Киевской Руси и более древним церковным образованием, нежели московское.

Главным советником Выговского стал Юрий Немирич, учившийся в Оксфорде и Кембридже. Новым митрополитом был выбран Дионисий Балабан, противник Москвы, ее методов управления и власти. Иван Выговский сделал ставку на аристократию и в итоге потерял гетманскую власть. Получая гетманскую булаву, он сказал: «Эта булава будет честному в помощь, плохому на кару. Никому в войске я потакать не буду — войско запорожское не может быть без страха».

Выговский заключил договор со Швецией, снова договорился с крымскими татарами о союзе, вел переговоры с Турцией, заключил перемирие с Польшей. Московскому послу он заявил: «Пусть Великороссия будет Великороссией, Украина Украиной — мы есть войско непобедимое!» Талантливый дипломат умел говорить красиво, но этого было мало. Опора только на новую аристократию не оправдала себя. Раздел более-менее единого украинского общества на «высших и чернь» привел к народному восстанию во главе с Полтавским и Мир-юродским полками, поддержанными запорожцами, которых даже не пригласили в Чигирин на выборы нового гетмана.

В Москву были отправлены донесения запорожского кошевого атамана Якова Барабаша и полтавского полковника Мартына Пушкаря, обвинившего Выговского в намерении вернуть Украину в состав Польши. Московское правительство, как всегда, проводило двуличную политику.

Украина разделилась на два лагеря — почти вся старшина не хотела московского абсолютизма и склонялась к союзу и неизбежному подчинению Польше; казачество, мещане и крестьянство были против возврата польской власти, издевательств шляхты, панщины, религиозных утеснений.

Полтавщина практически не была затронута даже Освободительной войной, там не было разрухи, экономика развивалась успешно, и население не знало голода и грабежей. На юге и востоке Полтавщины шла бурная колонизация, появлялись новые города, местечки, села, население чувствовало себя свободно, независимо. Выговский стал давать полтавские земли своей старшине, новая шляхта пришла на полтавские земли и, как и на всей Украине, обложило поспольство большой данью и повинностями, вплоть до введения крепостничества. Население поднялось против новых панов — началось восстание, лозунгами которого были возвращение «казацких вольностей», свободная охота и рыбная ловля, свободное «варение горилки», выбор гетмана Черной радой.

Выговский блокировал Полтавщину и Запорожье верными ему войсками, не желая расширения восстания. Первое боевое столкновение в феврале 1658 года закончилось победой полтавцев и запорожцев. Выговский позвал на площадь татар. Несколько недель бои велись под Полтавой, которую не могли взять до середины июня. В кровопролитном бою погиб полтавский полковник М. Пушкарь и тысячи казаков с обеих сторон. Выговский казнил кошевого Балабана и разрешил татарам грабить украинское население, что они и сделали. Иван Выговский думал, что победил, но это было началом его конца — правителю Украины нельзя безнаказанно уничтожать свободолюбивый народ.

После Полтавской победы гетман решил, что может разорвать союз с Москвой. Немирич в манифестах, разосланных по всей Украине, обвинял московское правительство в соглашении с Польшей и вмешательстве в украинскую политическую жизнь:

«Так обнаруживается хитрость и обман тех, кто сперва посредством внутренней междоусобной войны, а затем и открыто своим собственным оружием уготовили нам ярмо неволи, без всякого повода с нашей стороны. Свидетельствуя о своей невинности и призывая на помощь Бога, мы вынуждены для сохранения своей свободы прибегнуть к законной защите, чтобы сбросить с себя это иго и искать для этого помощи у своих соседей. Таким образом, не на нас падет вина этой разгорающейся войны. Мы были и остаемся верными великому князю и против воли своей беремся за оружие».