Андрей Белый. Между мифом и судьбой

<…> В настоящее время должны понести мы все лучшее погибающей Трои в иные эпохи; и — передать дар наш грядущим: соединенье даров прошлой эры, плодов ее, с зацветающим садом грядущего есть подлинно действие посвящения. <…> эти приветствия — не приветствия юбиляру, совершившему плаванье; эти приветствия — в «добрый путь!»… И — вперед! Впереди лежат годы.

Устремленностью в будущее проникнута и статья Белого «Записки писателя». Она заканчивается утверждением: «<…> там, за дверью — Храм Жизни; распахнута дверь <…>»[640].

Рассуждениям о пророческом смысле «фантазии» и утверждению права фантазировать посвящена статья Белого «Утопия», написанная в апреле 1919 года (РД. С. 450) и напечатанная в номере 2/3 «Записок»[641]. В финальных строках статьи Белый даже делает довольно неуклюжую попытку приспособить свою совершенно антропософскую трактовку «фантазии» и основанную на ней антропософскую космогонию к образу мечтателя:

Осуществится «фантазия». Я, утверждая ее, порождаю Коперника будущей эры, которого миссия — доказать, что так близко к нам Солнце, что, собственно говоря, мы на Солнце, что, собственно говоря, непонятно, как мы не сгорели досель; тут мы вспыхнем; и в миги сгорания вскрикнет мечтатель: вот Солнечный град Кампанеллы спустился, вот мы — в граде Солнца!

По слову мечтателя вступим мы в Солнечный Град[642].

О том, что «устремление к будущему» представляет наибольший интерес для сегодняшнего дня в утопии Кампанеллы «Город Солнца», Белый говорил на открытом заседании Вольной философской ассоциации 2 мая 1920 года (оно называлось «Солнечный град (Беседа об интернационале)»[643].

Стоит также напомнить, что возвышенный и одновременно трагический образ мечтателя, приветствующего революцию духа, появился в письме Иванова-Разумника Белому от 26 августа 1917 года:

Дела плохи. <…> плохо то, что революция гибнет в болоте; и не одна эта революция, внешняя, видимая, а и другая, более глубокая, внутренняя, духовная. Обыватель сожрет мечтателя, — так тому и быть надлежит (Белый — Иванов-Разумник. С. 128).

Под мечтателями Иванов-Разумник, конечно, подразумевал себя, Белого и других «скифов», под обывателями, как ни парадоксально, Ф. Ф. Кокошкина, Н. А. Бердяева и других представителей «кадетской общественности»[644]. И хотя к моменту организации издательства «Алконост» угроза революции со стороны «кадетской общественности» была уже давно ликвидирована, но оппозиция «обыватель — мечтатель» могла запомниться и дать толчок к раздумьям о новом названии журнала.

Впрочем, в те годы утопические настроения были свойственны не только Белому, и не только Белый мог оперировать словом «мечтатель». Тем не менее можно утверждать, что название «Записки мечтателей» вполне отвечало взглядам Белого на журнал и было им с готовностью интерпретировано как в новой вступительной статье к журналу, так и в эскизах обложки (о них речь пойдет далее).

Думается, что в гаданиях об авторстве названия журнала не следует сбрасывать со счетов и еще одно действующее лицо — самого Алянского. Безусловно, он тоже был способен придумать новое название взамен старого. Ведь название издательства «Алконост» Алянский придумал без помощи Блока и других маститых авторов. Именно Алянский, и только Алянский как издатель журнала в замене названия мог быть больше всех заинтересован. Косвенный намек на это можно обнаружить в его письме Блоку от 19 февраля 1919 года.