Читаем Андрей Чикатило. Ростовское чудовище полностью

По мнению психиатра Александра Бухановского, который частично принимал участие в расследовании, вид и вкус крови возбуждали Чикатило и позволяли ему достичь оргазма. Это признал во время процесса и сам обвиняемый. Но он не сказал ничего о том, что побуждало его выкалывать глаза некоторым несчастным. Юрий Антонян, юрист, специализирующийся на серийных убийствах, считает, что порой убийцы прибегают к подобным надругательствам из-за патологической трусости. И в связи с этим приводит признание другого serial killer, некоего К.:

– Я боялся их взгляда. Когда возвращался домой, мне казалось, что их глаза на меня смотрят.

Может быть, то же самое было и с Чикатило?

В течение нескольких месяцев после убийства девятилетнего мальчика Саши его отец спрашивал у орнитологов, могли ли птицы выклевать глаза у мертвого ребенка. Каждый раз ему отвечали, что это невозможно, но он не мог поверить, что такое способен сделать человек…

Глава 2

Андрей Чикатило родился 16 октября 1936 года в Сумской области, на Украине. От детства, которое прошло в маленьком городке Яблочное, у него сохранились, как он скажет на следствии, тяжелые воспоминания.

В начале 30-х годов Украина особенно сильно страдала от проводимой Сталиным политики коллективизации земли. Речь шла о том, чтобы уничтожить все мелкие частные земельные наделы и объединить крестьян в одно хозяйство для коллективного пользования землей (колхоз) или превратить их в обычных сельскохозяйственных рабочих в совхозах, которыми управляло государство.

Одной из составных частей принудительной коллективизации была борьба с богатыми крестьянами, или кулаками. На самом деле последние вовсе не были эксплуататорами, какими изображала их сталинская пропаганда. По одному из первых декретов, изданных Лениным после большевистского переворота в октябре 1917 года, земля отдавалась во владение крестьянам. За десять лет некоторым из них, наиболее трудолюбивым, удалось окрепнуть, создать хорошее хозяйство. Другие не смогли этого сделать. Именно на них, бедных крестьян, и на партийных работников опирался Сталин, когда начал проводить свою политику преобразований в деревне. В Ставропольском крае среди активных сторонников коллективизации была семья Михаила Горбачева, человека, которому более чем полвека спустя суждено было стать последним Генеральным секретарем Коммунистической партии Советского Союза.

Для Сталина, как и для большинства идеологов, цель оправдывала даже самые худшие средства. Донос стал главным оружием социальной чистки. В ряды главных обвинителей были призваны дети. Маленький Павлик Морозов стал образцом юного коммуниста: он выдал своего отца как кулака и был за это убит. Через тридцать пять лет, во время Китайской культурной революции, Мао Цзедун тоже умело использовал молодежь в качестве главного орудия идеологической борьбы.

Раскулачивание в СССР затронуло тысячи людей, в том числе крестьян-середняков, враждебно настроенных к колхозам, и сильно разрушило сельское хозяйство страны.

На Украине, по площади равной Франции, с особенно плодородной «черной» почвой (чернозем), крестьяне относились к коллективизации еще более сдержанно. Чтобы заставить их покориться, советская власть применила особенно жестокое и действенное оружие – голод. В 1932 и 1933 годах следствием дезорганизации сельского хозяйства и конфискации государством запасов зерна стал искусственно вызванный голод. В некоторых местах людей довели до того, что они вынуждены были прибегнуть к каннибализму.

Голод затронул не только Украину. В своих мемуарах Алексей Аджубей, бывший главный редактор газеты «Известия» и зять Никиты Хрущева, первого секретаря Коммунистической партии в 1953–1964 годах, рассказывает о поездке в Казахстан, которую совершил в 30-е годы:

«Берега рек, вдоль которых мы двигались, были пустынны. Нам попадались лишь обветшалые или совсем развалившиеся саманные дома. Мы проезжали через деревни, где человеческие скелеты валялись вперемешку с костями домашних животных. У умирающих не было сил хоронить мертвых».

По самым скромным подсчетам, число жертв достигло по меньшей мере семи миллионов. В то же самое время СССР экспортировал зерно, чтобы показать всему миру успехи коллективного сельского хозяйства.

Хотя в 1933 году Чикатило еще не родился, голод серьезно повлиял на его детство. Когда заходил разговор о тех временах, родители рассказывали ему, что его старшего брата Степана похитили и съели оголодавшие крестьяне. Правдивая или ложная, эта людоедская история оставила след в душе маленького Андрея, так же, как и рассказ об аресте его деда, настроенного против коллективизации: сосланный в Сибирь, он оттуда уже не вернулся.

А ведь он был всего-навсего середняк, труженик! – говорил Чикатило после ареста психиатрам, которым поручено было составить его психологический портрет.

* * *

Перейти на страницу:

Похожие книги

Разговоры на песке. Как аборигенное мышление может спасти мир
Разговоры на песке. Как аборигенное мышление может спасти мир

Тайсон Янкапорта (род. 1973), представитель клана Апалеч, одного из объединений коренного населения Австралии, основал Лабораторию систем аборигенного знания (Indigenous Knowledge Systems Lab) в мельбурнском Университете Дикина. Его книга представляет собой эссе о неустранимых противоречиях рационального и глобального западного мировоззрения, с одной стороны, и традиционной картины мира, в частности той, которой по сей день верны австралийские аборигены, с другой. Как человек, который предпринял переход из мира традиции в мир глобальности, постаравшись не пошатнуть при этом основы мышления, воспринятого им с рождением, Янкапорта предпринимает попытку осмыслить аборигенную традицию как способ взглянуть на глобальность извне.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Тайсон Янкапорта

Фольклор, загадки folklore / Зарубежная публицистика / Документальное
Знак священного
Знак священного

Теоретик просвещенного катастрофизма, чьи научные интересы расположены на пересечении философии и мира современных технологий, Жан-Пьер Дюпюи в «Знаке священного» пытается ответить на вопрос, почему современное общество оказалось на пути к самоуничтожению. Опираясь на идеи Макса Вебера, Эмиля Дюркгейма и Марселя Мосса, а также находясь в диалоге с Рене Жираром и Иваном Илличем, Дюпюи утверждает, что люди должны помнить о священности мира, чтобы сдерживать человеческое насилие. Книга Дюпюи – своего рода метафизический и теологический детектив, автор которого обнаруживает «священное» в тех самых областях, где человеческий разум считает себя наиболее свободным от иррациональности, – в науке, технике, экономике и политике. Жан-Пьер Дюпюи – почетный профессор социальной и политической философии Политехнической школы в Париже.This edition is published by arrangement with Carnets Nord in conjunction with its duly appointed agents L'Autre agence, Paris, France and Tempi Irregolari, Gorizia, Italy. All rights reserved.

Жан-Пьер Дюпюи

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Зарубежная публицистика / Документальное
Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст
Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст

В этой книге исследователи из США, Франции, Германии и Великобритании рассматривают ГУЛАГ как особый исторический и культурный феномен. Советская лагерная система предстает в большом разнообразии ее конкретных проявлений и сопоставляется с подобными системами разных стран и эпох – от Индии и Африки в XIX столетии до Германии и Северной Кореи в XX веке. Читатели смогут ознакомиться с историями заключенных и охранников, узнают, как была организована система распределения продовольствия, окунутся в визуальную историю лагерей и убедятся в том, что ГУЛАГ имеет не только глубокие исторические истоки и множественные типологические параллели, но и долгосрочные последствия. Помещая советскую лагерную систему в широкий исторический, географический и культурный контекст, авторы этой книги представляют русскому читателю новый, сторонний взгляд на множество социальных, юридических, нравственных и иных явлений советской жизни, тем самым открывая новые горизонты для осмысления истории XX века.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Сборник статей

Зарубежная публицистика / Документальное