Андрей Десницкий. Статьи о Библии (СИ)

У Фамари родилось двое близнецов, от них–то и пошло колено Иуды, самое многочисленное и сильное в древнем Израиле. Она, казалось бы, пошла на отвратительный обман и кровосмешение— но сделала она это не ради своего удовольствия, а ради будущего потомства, ради сохранения своего рода. И то, что выглядело грязной разнузданностью, на деле оказалось риском ради высокой цели.

Раав, блудница из Иерихона

Вторая история тоже связана с блудницей, причем блудницей профессиональной, да к тому же еще и язычницей. Она случилась, когда народ Израиля, избавившись от египетского рабства, приближался к границам обещанной Богом земли. Ему предстояло завоевать эту землю, и первым городом на их пути был Иерихон. Но прежде, чем идти на штурм, израильтяне отправили в город разведчиков (Ис Нав 2). К сожалению, их быстро обнаружили, выход из города был перекрыт— и тут их позвала к себе блудница, чей дом примыкал к городской стене. Женщину звали Раав, или Рахава, и в ее доме, конечно, присутствие молодых незнакомых мужчин не вызвало особых подозрений.

Но почему она, женщина с самого дна общества, решилась на это? Может быть, ей просто стало жалко этих парней? Или она понимала, какая угроза нависла над родным городом, и решила договориться с будущими победителями? Как бы то ни было, а именно это у нее и получилось. Она тайком спустила их прямо из своего окна по городской стене, а заодно получила от них твердое обещание: она и вся ее родня, собравшаяся в ее доме, будут оставлены в живых после взятия города.

Это обещание было исполнено. Более того, после этого ее поступка она стала полноценной израильтянкой. Для Бога не так важна национальность или прошлое человека— гораздо важнее готовность стать членом Его народа, принять на себя благое иго избранничества. И если человек готов это сделать, ничто, на самом деле, не может его остановить.

А мы видим здесь примерно то же самое, что и в истории Фамари— да, грязная, неприятная история, но снова риск ради высокой цели— риск, увенчавшийся успехом.

Руфь, необычная моавитянка

О следующей женщине, Руфи, рассказывает целая книга. Она тоже была не израильтянкой, а моавитянкой. О ее родном народе израильтяне ничего хорошего не думали: моавитяне произошли от дочери Лота, которая обманом переспала с собственным отцом, постоянно оказывались врагами израильтян и вовлекали их в языческие культы. Неудивительно, что их потомки вплоть до десятого поколения не могли стать полноправными израильтянами.

Но история Руфи— своеобразный контрпример к этим утверждениям о «моавитянах вообще». Руфь вышла замуж за израильтянина, который пережидал в Моаве голодные времена. Но и после его смерти она не захотела вернуться к родне и искать нового мужа, как следовало бы ей поступить по обычаям того времени. Нет, она осталась со свекровью и поклялась, что будет до конца своих дней принадлежать ее народу и поклоняться истинному Богу Израиля. Это был риск, и огромный риск— вместо того, чтобы остаться на родине и устраивать собственную судьбу, она отправлялась на чужбину, и рассчитывать на теплый прием ей не приходилось. В те времена, когда не было ни пенсий, ни собесов, вдова могла рассчитывать только на помощь родственников— но какие родственники могли быть у нее в Вифлееме, родном городе покойного мужа?

Впрочем, в родовом обществе существовали свои механизмы: о неимущих должен был позаботиться ближайший родственник. Бездетную молодую вдову он даже должен был взять в жены, чтобы родившийся первенец считался сыном умершего (тот самый левиратный брак, о котором мы уже говорили). Так обеспечивалась преемственность рода, но на практике, конечно, этот закон соблюдался не очень аккуратно: многим ли захочется брать замуж чужую вдову? Так в книге «Малыш и Карлсон» Малыш с ужасом ожидал, что вслед за ношенными вещами старшего брата к нему однажды перейдет и его жена.

Поэтому ближайший родственник покойного мужа Руфи не проявил к ней никакого интереса. Но она познакомилась с другим родственником, состоятельным человеком по имени Вооз. Сначала он разрешил ей подбирать на своем поле колоски, оставшиеся после сбора урожая (те самые колоски, за которые в сталинские времена давали срок). Именно этим зерном и питалась и Руфь, и ее свекровь. А потом свекровь подстроила романтическое свидание Вооза и Руфи…

Воозу очень понравилось, что молодая моавитянка не стала искать молодых и богатых, а хранила верность умершему мужу и стремилась исполнить обычай, о котором сами израильтяне часто забывали. Он взял ее в жены. Моавитянка стала не просто полноправным членом израильского народа, но прабабкой царя Давида, а значит— одним из предков Иисуса Христа. А семейная история этой простой женщины стала частью Священной Истории.