Андрей Капица. Колумб XX века

«После смерти Сталина у нас появилась возможность провести фундаментальные исследования, так как над нами теперь не довлело указание „любой ценой дать больше золота“. В частности, мне удалось доказать, что ряд районов, отнесенных к неперспективным, на самом деле могут оказаться золотоносными… Я выпустил ряд работ, посвященных образованию уникальных золотоносных россыпей. Изучение Яно-Колымского золотоносного пояса позволило целеустремленно осуществить разведку и поиск таких россыпей. Аналогичные районы были выделены и на Чукотке, и вдоль Сибирской платформы. К сожалению, объем добычи золота в эти годы сократился. Не обновлялись основные фонды, свертывалась разведка. „Дальстрой“ вошел в Министерство цветной металлургии, а у этого ведомства других забот хватало. Плюс к этому сформировалось представление, что золото Чукотки иссякло. А потому горные предприятия закрывались.

Однако представление о том, что природные богатства Колымского края исчерпаны, было ошибочным. И мне удалось это доказать, когда приехала к нам правительственная комиссия, которую возглавлял академик Д. И. Щербаков (главный советский „урановый“ геолог. — Прим. авт.). После весьма жестких дискуссий — общего мнения у членов комиссии не было — удалось добиться увеличения ассигнований на геолого-разведочные работы и восстановление горных предприятий. К концу пятилетки, то есть к 1960 году, на Чукотке были открыты крупные и богатые золотые месторождения, а в Якутии — россыпи олова, превзошедшие по запасам все известные до сих пор. Добыча золота поднялась до 70 тонн в год и на этом уровне удерживалась 20 лет!

Вскоре родилась идея создать в Магадане академический институт в составе Сибирского отделения Академии наук СССР. Сделать это было нелегко, так как наши исследования по-прежнему носили гриф „секретно“.

Глава Сибирского отделения АН СССР академик М. А. Лаврентьев приехал к нам в конце 1965 года. Морозы стояли страшные — до 60 градусов. Но это не помешало ученым из Новосибирска побывать во многих местах. Слетали на Чукотку и на оловянный рудник „Валькумей“. Появилась записка „О поездке сотрудников Сибирского отделения АН СССР в северо-восточные районы страны“. В документе предлагались кардинальные меры по освоению этих районов страны, развитию здесь энергетики и промышленности. В частности, речь шла о строительстве ряда атомных станций. Но построена была лишь одна — Билибинская АЭС. Потом пришло время встречать нам делегацию Академии наук СССР во главе с ее президентом М. В. Келдышем. Он побывал не только в Магадане и на Чукотке, но и на Камчатке, Сахалине, в Приморском крае. И решили создать Дальневосточный научный центр.

В составе делегации был Андрей Капица — сын известного ученого… Мстислав Всеволодович Келдыш на заседании Президиума Академии делился своими впечатлениями о поездке. Мне рассказывали, что он особо выделил работу нашего института в Магадане. Узнать об этом было, конечно же, приятно. Естественно, что я был одним из кандидатов в председатели научного центра»[240].

Однако назначили члена-корреспондента АН СССР Андрея Петровича Капицу. И у него появилась отличная возможность исполнить обещание, данное своему другу Юрию Гавриловичу Симонову. А у Симонова была в то время самая большая в МГУ Забайкальская экспедиция, ближе остальных работавшая к Дальнему Востоку.

На Географическом факультете МГУ тогда все увлеклись прогнозированием после вышедшей в 1968 году совместной статьи «экономического» и «физического» профессоров Ю. Г. Саушкина и Т. В. Звонковой о комплексном географическом прогнозе. «Было решено, что эта тема должна стать важнейшей на факультете, собирались даже создать специальную лабораторию. Организационными вопросами занялся А. П. Капица, но вдруг все коренным образом поменялось: он уехал во Владивосток».

«А. П. Капица улетел туда быстро, взяв с собой в качестве помощника экономгеографа В. Г. Коноваленко… и прислал на факультет письмо с просьбой помочь ему в организации Тихоокеанского института географии. Для сплочения коллектива ему потребовалась крупная научная тема. Он выбрал „Создание методов долгосрочного географического прогнозирования хозяйственной деятельности человека на Дальнем Востоке на 2000 год“».

Никто в мире еще этим не занимался. Не у всех на факультете это нашло понимание, но некоторые поддержали. Профессор Ю. Г. Саушкин выделил группу экономистов-аспирантов своей кафедры. Профессор М. А. Глазовская создала небольшую экспедиционную группу геохимиков и почвоведов. В состав будущей экспедиции вошли К. В. Зворыкин, занимавшийся оценкой земель, П. А. Каплин со своей группой морских берегов, профессор О. К. Леонтьев с морскими геоморфологами, биогеографы В. Ф. Максимова и Е. И. Голубева, гидробиолог К. А. Воскресенский, ботаники Е. Б. Поспелова и Н. А. Подугольникова с биологического факультета МГУ, картограф Т. А. Воробьева, И. И. Невяжский, много лет проработавший в «Аэрогелогии» и ее экспедициях на Дальнем Востоке и, конечно, лаборатория математического моделирования географического факультета МГУ.