Андрей Миронов: баловень судьбы

«Мой персональный автомобиль ГАЗ-24 приводится в движение горючим под названием А-76, а мышиный „БМВ“ Андрея – топливом с кодовым названием А-95. Эти девятнадцать единиц разницы неизвестно чего всегда казались мне рекламным выражением самомнения нашей нефтеперерабатывающей промышленности, но опыт показал, что всякий цинизм наказуем. Так как на наших автоколонках бензин продается строго по ассортименту, то, естественно, там, где заливают А-76, и не пахнет А-95, а там, где пахнет А-95 (а пахнет он действительно поблагороднее), и близко не подъедешь на моем средстве передвижения. А так как бензин обычно кончается не там, где его можно залить, а там, где он кончается, то мышиный „БМВ“, брезгливо морщась, вынужден был поглощать дурно пахнущую этиловую жидкость, а моя самоходка, при простом содействии любимого народом лица Андрея, получила несколько литров А-95, этого „Кристиана Диора“ двигателей внутреннего сгорания, от зардевшихся и обезумевших от счастья бензозаправщиц. Но вся мистика состоит в том, что оба наших аппарата реагировали на такую замену питания одинаково: они оба начинали греться, затем „троить“, а потом просто не ехать. Ну с „БМВ“ все понятно – ему просто физически не хватало этих единиц чего-то, но моя-то… Казалось бы, вдохни полной грудью пары неслыханной консистенции и лети… Нет. Фырчит, греется, останавливается – вот уж поистине „у советских собственная гордость“. Но если в ситуации с горючим мы были на равных, то по остальным компонентам автопробега я сильно отставал в буквальном и переносном смысле: частое забрызгивание свечей, прогорание и последующее отпадение трубы глушителя, подтекание охлаждающей жидкости неизвестно откуда – везде все сухо, а под машиной лужица тосола, частый „уход“ искры – на разрыве контактов есть, а на свечи не поступает или даже наоборот, часто вообще немыслимо, но факт.

Поэтому ехали мы быстро, но долго.

Андрюша не умел ждать и не мог стоять на месте.

Динамика – его суть. Он улетал вперед, возвращался, обреченно и грустно взирал на мое глубокомысленное ковыряние под капотом и улетал опять. Я думаю, что на круг он трижды покрыл расстояние нашего пробега…»

Первым гастрольным городом для «сатировцев» стал Вильнюс. Миронов, занятый всего лишь в нескольких спектаклях, все свободное время проводил со своей родной дочерью Машей Мироновой. По счастливому стечению обстоятельств она вместе с мамой Екатериной Градовой тем летом тоже отдыхала в Прибалтике, и Миронову грех было не воспользоваться таким случаем. Вместе с дочерью они посмотрели спектакль «Дядя Ваня» в постановке популярного литовского режиссера Некрошюса. К слову, тем летом в Прибалтике собрались почти все родственники и друзья Миронова. Кроме уже упомянутых Екатерины Градовой и Маши Мироновой, это были: его мама Мария Владимировна, Лариса Голубкина с дочерью Машей, Григорий Горин, Ян Френкель, Алла Сурикова, нейрохирург Эдуард Кандель и другие. Миронов искренне удивлялся этому совпадению и никак не мог понять, почему так случилось. Лишь только после его смерти стало ясно, что таким образом Господь давал возможность всем, кто любил этого человека, быть с ним рядом в последние минуты его жизни на земле.

В один из тех июльских дней, воспользовавшись очередным «окном» в театре, Миронов слетал в Выборг, где в те дни базировалась съемочная группа фильма «Следопыт». Как мы помним, съемки фильма начались в середине мая под Ивано-Франковском, но Миронов в них не участвовал. Отсняв трюковой эпизод на воде, группа 21 мая перебазировалась в Выборг, чтобы начать работу над основными эпизодами картины – в крепости. Съемки там начались 10 июня и длились уже почти месяц. Что касается Миронова, то поскольку роль у него была не главная, а всего лишь второплановая, то его съемочный процесс занял всего три дня. В кадре Миронов выглядел колоритно: на нем был голубой камзол, шапка с соболем, в руках – ружье XVIII века. Правую щеку Миронова – Санглие украшал большой шрам, созданный умелыми руками гримеров. Миронову его внешний облик нравился, он вообще любил представать перед зрителем в самом неожиданном виде.

После июльских съемок Миронов должен был приехать в Выборг еще раз в августе, чтобы в течение двух дней «добить» свою роль. Увы, но этому уже не суждено будет осуществиться, о чем речь еще пойдет впереди.

11 июля ЦТ показало еще один фильм с участием Миронова – «Назначение» Сергея Колосова (21.40). В нем наш герой играл главную роль – Лямина. Как покажет будущее, это будет последняя прижизненная демонстрация фильма с участием Миронова по советскому ТВ.

30 июля по ТВ показали фильм Отара Иоселиани «Жил певчий дрозд». Вполне вероятно, Миронов эту трансляцию видел, поскольку эта картина входила в число его любимых произведений.

Между тем в конце июля, закончив выступления в Вильнюсе, Театр сатиры погрузился в автобусы и отправился продолжать гастроли в Ригу. Миронов и Ширвиндт опять добирались туда отдельно от всех на собственных автомобилях. Никто из актеров даже не догадывался, какие трагедии их там ждут.