Андрей Смирнов

и истребили они всех людей во всех других поселениях, и во всех городах, и странах, и во всех

Землях. Осталась только ты одна. Не захочешь ли ты хотя бы чем-нибудь отомстить захватчикам,

если будет у тебя такая возможность?

Сказала Рея:

— Даже если я захочу им мстить, то не стану подвергать пыткам беззащитных.

— А если, — спросила Цамира, — оказалось бы, что захватчики уничтожили вас потому,

что подчинялись некой невидимой, неосязаемой, неощутимой воле, объединяющей их — хотя они

сами и не знали об этом? И если бы, убивая захватчиков, ты всего только бы лишила эту волю

нескольких инструментов, каковых у нее миллионы, а причиняя долгую боль их телам и, главное

— их душам — смогла бы причинить некоторую боль и тому духу, который объединяет их всех?

И, не в силах умертвить этот дух, не сделала бы ты того, что было бы для него — как пощечина?

Даже если для того потребовалось бы похитить одно из самых нежных порождений этого духа и

проделать   с   ним   некие,   не   слишком   приятные,   но   необходимые   манипуляции?   Как   бы   ты

поступила?

Сказала Рея:

— Я бы постаралась простить.

Сказала ей Цамира:

— Вижу я, что ты не можешь или не хочешь представить того, о чем я говорю. Рассказ мой

далек от тебя. Представь: не только неизвестных, далеких людей умертвили захватчики — но и

твоих близких родичей. Твою мать, твоего отца, твоих сестер и братьев, твоего возлюбленного.

Сказала Рея:

— Все-таки я бы постаралась простить. Бог мой — Бог Света, и в его Царстве встретила бы

я и свою мать, и своего отца, и своих сестер и братьев, и своего возлюбленного.

Сказала Цамира:

— А если бы вы не служили никаким богам, и более всего ценили бы свою свободу, и от

того не было бы у вас на небесах заступника? И если бы посмертные чертоги ваши были бы

уничтожены, и после смерти вас ждало бы не пребывание в Стране Мертвых, не возрождение, не

какое-нибудь изменение, но смерть вторая, еще более горькая? И если бы ваши души были бы

обречены скитаться по Стране Мертвых, истлевая и рассыпаясь с каждым вздохом, а обитатели

различных чертогов гнали бы вас отовсюду, как бездомных бродяжек, и нигде бы вы не находили

ни крова, ни приюта, но встречали бы только вражду и алчный голод существ, обитающих на

границах между различными областями Стране Мертвых и подстерегающих сбившихся с дороги?

Сказала Рея, заплакав:

— Что тебе от меня нужно? Как я могу возместить все то, что сделал мой народ твоему?

Впрочем, догадываюсь я, зачем ты сюда пришла: ты так же жестока, как и отец твой, и большую

радость испытываешь ты, видя мои мучения.

Сказала Цамира:

— Ошибаешься ты, думая так. Я пришла сюда для того, чтобы тайком увести тебя из этого

подземелья и освободить.

Сказала Рея:

—  Я не верю тебе. Ты хочешь обмануть меня ложной надеждой, чтобы посмеяться надо

мной, когда я поверю тебе.

Сказала ей Цамира:

— Дитя людей, ты подозреваешь нас в хитрости, но сама не умеешь различать хитрость и

правду. Знай, что мы никогда не лжем прямо. Если бы я хотела обмануть тебя, я бы сказала:

«Пойдем со мной. Посмотрим, не найдется ли какого-нибудь способа освободить тебя.» А потом,

когда бы такого способа не нашлось, я посмеялась бы над твоими надеждами и вернула бы тебя

обратно. Но разве такими были мои слова? Разве не известила я тебя прямо о том, что намерена

сделать? Но пойдем, пока не вернулся мой отец — его сейчас нет в замке.

— Где же он? — Спросила Рея.

—  Бродит   среди   северных   холмов,   как   поступает   всегда,   когда   его   одолевают

воспоминания. И обычно долгими бывают эти прогулки.

— Но не накажет ли он тебя, когда вернется и узнает, что ты помогла мне бежать?

— Накажет, — согласилась с ней Цамира, — накажет наихудшим наказанием: промолчит

и не произнесет ни слова упрека.

Спросила ее Рея:

—  Для чего ты хочешь помочь мне? Ведь не так давно ты много говорила об обидах,

причиненных людьми твоему народу. Если все это правда — почему ты не ненавидишь меня так

же, как твой отец? Или прощены мне, Рее из рода людей, эти обиды?

Сказала Цамира:

—  Мы   не   умеем   прощать.   Живи   я   во   время,   когда   отец   мой   был   молод   и   будь   я

свидетельницей   тому,   чему   был   он   —   никогда   бы   ты   не   дождалась   от   меня   ни   помощи,   ни

милосердия. Но, по счастью, я была рождена много позже, и не видела ни истребления народа

дроу, ни смерти своих родичей, ни пыток. Для моего отца та война была как будто вчера, но для

меня, как и для тебя, она — далекое прошлое. И от того не нравятся мне мысли о том, что он

сделает с тобой, когда вернется.

Крикнула Рея:

—  «Сделает»?! И без того он уже подверг меня ужасным мучениям и пыткам! Разве не

изощренной пыткой было все мое заточение?

Сказала ей дроу:

—  Рея,   дитя   людей,   я   вижу,   ты   никогда   не   испытывала   ни   подлинного   страха,   ни

подлинной боли. Но тем скорее следует увести тебя отсюда.

И вот, она повернулась и подошла к пологу, который пауки подняли при ее приближении.

Рея встала и подошла к ней, а Цамира взяла ее за руку и провела под пологом. Шли они по