Андрей Смирнов

новой наложницей — которая, впрочем, ему быстро приелась — он отправился в город на поиски

новых приключений.

Прошло три года. И вот, в один день, пришел во дворец Казориуса странник. Странник не

был ни стар, ни молод. Одежды его были дорогими и искусно сшитыми, но цвета этих одежд

напоминали о темной древесной коре и белой пушистой плесени, покрывающей гниющие фрукты.

Не было уродства ни в лице странника, ни в его теле, но было в нем нечто, заставляющее при

взгляде   на   него   содрогаться   от   страха   и   отвращения.   Прямые   темные   волосы   его   почему-то

напоминали паутину, а темные глаза — ямы, полные копошащихся насекомых. Слуги Казориуса

разбежались при его появлении, но преданные солдаты попытались заградить дорогу пришельцу.

Однако странник небрежно повел рукой — и солдаты замерли на месте. Пришелец пошел дальше,

а   слуги,   осмелившиеся   приблизиться   к   солдатам,   увидели,   что   тех   покрывают   нити

полупрозрачной белесой плесени, и гной наполняет рты солдат, и медленно сочится из глаз их,

ушей и ноздрей, и из-под ногтей их пальцев также вытекает слизь.

Миновав   охрану,   пришелец   вошел   в   тронный   зал   Казориуса,   где   тиран,   восседая   на

престоле, придумывал себе новые развлечения.

—  Кто ты такой? — Требовательно спросил Казориус. — И как ты осмелился явиться

сюда, не испросив у меня позволения?

— Я — Мъяонель, Хозяин Безумной Рощи, — ответил пришелец. — И я не нуждаюсь в

позволении находиться там, где имеется нечто, принадлежащее мне.

Тогда   Казориус   содрогнулся   от   страха,   ибо   понял,   что   один   из   Обладающих   Силой

навестил его в этот день, а встреч с другими колдунами, тем более встреч неожиданных, он всегда

опасался. Но он совладел со своим страхом.

— И что же в моих владениях принадлежит тебе? — Спросил он, желая отдать это и на том

распрощаться с проклятым пришельцем.

Но Мъяонель непреклонно протянул к нему свою руку.

— Ты сам. — Сказал он.

И тогда Казориус, обладавший властью приказывать сердцам, приказал сердцу Мъяонеля

умереть.   Но   у   пришельца   не   было   сердца,   и   заклятье   Казориуса,   встретившись   с   ничем,

рассеялось. А в ответ устремилось волшебство Мъяонеля — и на этот раз результат был иным, и

власть Хозяина Безумной Рощи сковала тирана, ибо угнездившаяся в сердце самого Казориуса

гниль подчинялась ему.

— Пощади, — прошептал тиран, — возьми все, что хочешь. Возьми весь этот город и все

мои земли. Возьми...

—  Меня призвал юноша по имени Тайленар, — сказал Хозяин Безумной Рощи. — И он

заплатил своей душой за мое появление. Можешь ли ты предложить большее, чем он? Думаю, что

нет, ведь ты и так мой.

И, волоча за собой тирана, он вышел из дворца. Открыв дорогу волшебства, он вступил на

нее  со своей ношей. Легкая одежда Казориуса  мгновенно пропиталась слизью  и нечистотами,

покрывавшими   эту   дорогу,   а   его   душа   содрогалась   от   страха,   ибо   разложение   и   смерть

властвовали в месте, через которое продвигался колдун. Путь был долгим — не раз и не два за

время его Казориус терял сознание от боли и ужаса. Наконец Мъяонель привел его в страну,

гибельную для магов — в земли, где волшебство умирает, а душа даже в посмертии не может

пересечь границ Земли Изгнанников. Не произнеся больше ни слова, Мъяонель наложил на магию

своего пленника оковы, бросил его в той земле и удалился, а Казориус, стеная от боли, отряхнул

одежду, поднялся и пошел по дороге. По пути он встретил человека, одетого по меньшей мере

странно, но тирану в этот день было не до нарядов. Гораздо больше его интересовало другое.

—  Скажи,   добрый   человек,   —   обратился   он   к   встречному,   смотревшему   на   него   с

жалостью и презрением, — что это за город далеко впереди различают мои глаза?

— Плебей, — ответил ему человек, — сын осла и собаки, рожденный на свет по ошибке

родителей! Твое невежество столь глубоко, что не заслуживает даже насмешки! Знай, что дорога,

по которой ты идешь, ведет к Вечному Городу, где тебя непременно бросят на растерзание диким

зверям за твой отвратительный вид!

И, сказав так, человек пошел дальше, а Казориус направился к Вечному Городу. Однако

там его не бросили хищникам — может быть, потому, что еще прежде он выстирал свою одежду в

реке, а, может быть, потому, что незнакомец лишь напугал его и надсмеялся над ним.

Казориус стал жить в бедных кварталах города. Он поступил в услужение к какому-то

мелкому торговцу. Все свободное время он тратил на то, чтобы отыскать здешних волшебников,

снять оковы со своего Дара и вырваться из этих земель, но нигде — ни в храмах, ни обиталищах

ведьм он не встречал подлинной магии, которая могла бы помочь ему. Меж тем, оковы, которые

наложил на него Мъяонель, слабели день ото дня, ибо мир, в котором очутился тиран, разъедал

любое волшебство, принесенное в него извне. Когда оковы спали окончательно, Казориус завыл

от боли и бессилия, ибо в тот же день погасла последняя искра его собственного Дара. Так он

оказался запертым в этих землях, которые заселяли Изгнанники и потомки Изгнанников, и был