Андрей Смирнов

подходили к городу. Это было вчера. Сейчас они наверняка захватили город и осадили Эгиллемский

замок. Если мы отправимся завтра, то под Эгиллемом будем только еще через двое суток. Ты уверен,

что Бернард продержится все это время? Я — нет.

— Да, я понимаю, — кивнул Родриго. — Но мы ничем не сможем помочь Бернарду, если

прибудем  в  Эгиллем  усталые,  на  взмыленных   лошадях…  нет,   так мы  много   не навоюем.  Завтра

утром. Где мы соединимся?

— Дорога на Эгиллем проходит мимо моего замка.  Когда будешь  рядом  — пошли ко мне

человека.

— Договорились. Буду в четыре пополудни.

— Идет. Если в пять тебя не будет, я пойду один.

— Не смеши меня! — воскликнул Родриго. — У тебя же людей в три раза меньше, чем у

Роберта.

— Так пусть это будет вам упреком, барон Родриго.

— Раздери тебя дьявол, Рауль!!!

Рауль развернул лошадь:

— Счастливо оставаться, сосед! Завтра в четыре часа!.. Смотри, не опоздай!

Сопровождаемый своими людьми, виконт выехал из замка. Несколько секунд Родриго свирепо

глядел ему вслед, потом скомандовал:

— ...Франц, бери коня и езжай к Ангулему. Скажи, чтобы до заката он был здесь со всеми

своими людьми... Жан, сгоняй в Марионэ... Да, я знаю, что ты там не был. Узнаешь у старосты, где

кто квартирует...  Так, теперь насчет жратвы и обозов... Черт побери, где Гумберт? Когда он мне

нужен, никогда его поблизости нету!

— Он вроде б наверху, сеньор, — сказал Жан. — Я видел, как он в дверь входил.

Пробормотав   ругательство,   Родриго   развернулся,   собираясь   направиться   в   дом,   и   едва   не

столкнулся со мной. Остановился.

— Вы слышали, что говорил Рауль, не так ли?

Я кивнул:

— Слышал.

— Просить вас поехать со мной я не могу — мы с вами друг другу ничем не обязаны. Это

наши местные свары. Но с другой стороны, я буду рад, если вы к нам присоединитесь.

— Ммм... Я с удовольствием поеду с вами.

— Отлично! Так и знал, что вас обрадует эта новость. Готовьтесь! Мы выедем завтра утром, с

рассветом.

Сообщив мне эту «радостную» новость, Родриго направился к донжону.

Естественно,   никакого   удовольствия   я   не   испытывал.   Встревать   в   чужую   войну   мне

совершенно не улыбалось. Но отказаться я тоже не мог. По здешним понятиям, в лучшем случае

сочтут просто невеждой. А то и трусом.

Но   какие   бы   чувства   я   ни   испытывал   к   предстоящему   нам   «славному   делу»,   следовало

позаботиться о собственном вооружении.  Поэтому я решил проконтролировать,  как продвигается

починка щита.

Починка щита продвигалась. Тибо за этим присматривал. Собственно, она уже подходила к

концу. Ремень заменили, щит покрыли новой кожей. Кузнец как раз крепил ее заклепками.

— Готово, — наконец сообщил он нам. Мы вышли из кузницы.

— Раскрасить бы надо, — сообщил мне Тибо. — Только это в городе. Здесь мастеров нет.

— Добудь где-нибудь краску, и я сам его раскрашу.

— Как скажете, господин Андрэ... А чего они тут все суетятся, не знаете?

— Так ведь война намечается.

— Война?

— Ага. Ну, не совсем здесь, а в каком-то Эгиллеме. И мы с тобой на нее поедем.

— Господи Боже!.. Что,  опять на войну?!.

— Хватит ныть! Да,  опять на войну. Пойди краску поищи.

Тибо краску нашел. Где-то в подсобке замка.

Красок было целых две: черная и белая. Черная немногим по виду и по качеству отличалась от

смолы. Белая была больше всего похожа на известь.

Может, это и была известь.

Я соорудил из палочки, толстой нитки и тряпичных лоскутков две кисточки и резво взялся за

раскрашивание щита. Благо образец у меня был — остатки старого изрубленного слоя.

Тибо повертелся рядом, посмотрел на мои старания.

— А ловко у вас выходит, господин Андрэ. Я и не знал раньше, что вы к рисованию способны.

— Четыре года ДХШ.

— Ч-чевво четыре года?..

— В далеком детстве, говорю, меня учили рисованию. Впрочем, это было так... мимолетно...

Ты, наверное, и не помнишь.

— Не помню, — честно признался Тибо.

Уродливая зверюга со змеиным хвостом получилась что надо. Я даже пожалел, что нет ярко-

красной краски — для глаз.

— Здорово, — одобрил Тибо, когда я поставил щит у стены и отошел на несколько шагов,

чтобы полюбоваться на свое творение.

— А ты думал... Пока его не трогай. Пусть высохнет.

— Угу. Дайте-ка мне свой меч, ваша милость, подточить надо.

Этим   вечером   мы   не   пьянствовали   и   не   обжирались.   Та   девица,   которая   играла   вчера   на

мандолине, взяла этот инструмент и сегодня. В преддверии военной кампании она порадовала нас

несколькими   героическими   песнями.   Одна   была   особенно   длинной   и   занудной   —  про   какого-то

Роланда, который долго дудел в свой боевой рог, а когда это ему не помогло, разрубил рог на две

части и умер.

Зато  народу  за  ужином   было  значительно   больше,   чем  вчера.   Прибыл   Ангулем   со  своими

ребятами. Как я понял, он был вассалом барона и держал от него какие-то земли на юге.

Спать легли пораньше — побудка планировалась еще до петухов.

Не знаю, что там вешал Рауль насчет медленных сборов, но выехали мы из замка с рассветом,

как и собирались.

Исторические  фильмы   про   рыцарей,   которые   стройными   рядами  едут  на  войну,   —  полная