Андрей Столяров

Одновременно Виллем еще раз подтверждает мне то, о чем говорилось на официальных переговорах. Они не могут соотнести местоположение Земли и Аркона в обычной трехмерной системе координат. Видимо, говорит Виллем, мы находимся на разных «складках» Вселенной. Нас связывает только межпространственный коридор, русло темной реки, которая может сравнительно быстро иссякнуть.

— Чувствуете, как зыбка эта связь?

Тут же он объясняет, что о мириадах созвездий, окружающих систему Аркона, они не знают почти ничего. Разве что их обычные, гравитационные и спектральные, характеристики. Межпространственных коридоров к ним нет, а чтобы добраться туда обычным путем, перемещаясь физически, придется лететь тысячи лет. Дорога в один конец. Насколько мне удалось понять, для арконцев это очень болезненная тема.

— Вот лично вы осознаете себя частью человечества? — спрашивает меня Виллем.

— Ну — чисто теоретически, пожалуй, да, — отвечаю я.

Конечно, это явное преувеличение. Даже чисто теоретически я себя частью единого человечества не осознаю. Человечество — это такой неощутимый абстракт. Он нам нужен, лишь когда мы рассуждаем о высоких материях. А так — никому до него дела нет.

— А у нас все по-другому, — говорит Виллем.

И поясняет, что хотя каждый арконец представляет собой суверенную личность, абсолютно свободную в персональном своем бытии, но одновременно он еще и часть коллективного разума, который тоже осознает себя как субъект бытия. И в этом своем втором онтологическом статусе Аркон невыносимо и чудовищно одинок. Такой Солярис, плавающий среди звезд. Вы, наверное, знаете этот роман. Земля, появившаяся на горизонте только сейчас, единственная возможность вступить в диалог с кем-то, кроме себя.

Здесь я опять испытываю «чувство глубокого удовлетворения», поскольку именно так, возражая тезисам Чака, сформулировал проблему Контакта на одной из первых дискуссий в группе экспертов.

Приятно ощущать себя прозорливым.

Жаль, что ощущение это быстро развеивается. Виллем переводит проблему в видит всесовершенно иные координаты. Оказывается, согласно данным арконцев, наша Вселенная завершает так называемый «полный онтологический цикл». Энергия Большого взрыва почти исчерпана, она постепенно, но неизбежно сходит к нулю. Далее должен начаться коллапс, когда Вселенная со всеми ее галактиками, со всеми ее созвездиями, с ее темной материей, с ее провалами пустоты вновь схлопнется до сингулярности, до гипотетического «начала начал». По представлениям арконской на­уки, до этого рубежа осталось от ста пятидесяти до двухсот миллионов лет. Сказать точнее пока нельзя. И все равно — в масштабах Вселенной это пустяк. Так вот проблема заключается в следующем:как могут обе наши цивилизации, Аркон и Земля, себя сохранить? Есть ли у нас возможность преодолеть границу, за которой не существует ни материи, ни времени, ни пространства — только «слепое ничто»?

— Сейчас обсуждаются два решения, — говорит Виллем. — Первое — это сделать разумным весь Космос, заселить его жизнью, по крайней мере, в тех редких мирах, которые могут ее воспринять, соединить материю и сознание, превратить Космос из «онтологического вещества» в «мегачеловеческое существо». В конце концов разум, возможно, и в самом деле есть попытка Вселенной осознать самое себя. И тогда, став разумной, она, вероятно, сумеет отказаться от физической смерти — пересечет этот бытийный предел.

— Значит, вы хотите создать бога? — уточняю я.

— Можно сказать и так.

— Но ведь бог тоже, как только возникнет, будет ощущать свое одиночество.

Виллем не задумывается ни на секунду:

— Ну это когда еще произойдет… — Он обозначает улыбку на детском лице. — И потом, кто сказал, что бог, в том смысле, как мы его с вами определяем, будет один? Есть ведь и другие вселенные…

— А они действительно есть?

— Предполагается, что они есть. Косвенных свидетельств довольно много. Наиболее обоснованная гипотеза — это то, что черные дыры, конечные состояния прогоревших массивных звезд, на самом деле представляют собой проходы в иные миры. И то, что в наших физических координатах выглядит как схло­пывание, как стягивание «всего» в микроскопическое «ничто», в зеркальных координатах, в координатах черной дыры, пред­стает как вспучивание сингу­лярности, Большой взрыв, Биг Банг, рождающий новую, моло­дую Вселенную. Если не ошибаюсь, сходная гипотеза высказыва­лась и у вас?

— Да… — неуверенно подтверждаю я, — что-то такое вроде читал.

В астрофизике я, честно признаюсь, не очень силен. Тут следовало бы подключиться Ай Динь.

— Но есть и совсем иной путь — пройти сквозь горло черной дыры, нырнуть в воронку перерождения, оказаться в другой вселенной. Получить в свое распоряжение еще двенадцать — четырнадцать миллиардов лет…

— Минуточку, — говорю я, — а если выяснится, что эта другая вселенная не антропна? Если там наличествуют такие физические константы, при которых жизнь просто не может существовать?

Виллем пожимает плечами: