Андрогин

– Пусть так. Хорошо. – Павел налил и выпил. – Ты меня сдашь ментам, или как? Я не врубаюсь.

– Не сдам, не бойся. Но и это барахло ворованное прятать не буду. Мне проблемы без нужды. Все, что мне в жизни нужно, у меня есть. Сам знаешь. А чужое барахло мне в доме без надобности. Это, брателло, очень опасное барахло.

– Я же не о твоем доме думал. При чем здесь твой дом, я же не лох. Ты когда-то говорил, что имеешь в горах тайники. Я думал…

– Думал, думал… Не тем местом ты думал, брателло, вот что я тебе скажу.

– А ты знаешь, Саша, сколько оно все стоит?

– И знать не хочу.

– Каждый из подсвечников весит около четырех килограммов. Чистого, заметь, серебра. Если не учитывать антикварную ценность.

– Забери их себе вместе с антикварной ценностью.

– А этого идола, – Павел положил себе на колени фигурку с чашками и погладил ее потемневшие бедра, – можно будет продать за полмиллиона. Полмиллиона евро!

– Что ты гонишь, брателло? – Старший внезапно покраснел, расстегнул воротник рубашки. – Что ты тут пургу гонишь? Что ты о деньгах знаешь? Ты хоть понимаешь, головой своей пустой, что это за бабло: пол-ляма евро? И кто ж это у нас такие деньги отдаст за гребаное полено? Это же бред… Нет, ну я не дурак, понимаю, что где-то там за границей на их аукционах. Но для этого нужно точно указать место находки и все такое… Да и тогда, я не верю, что оно потянет на такие деньги… Ты всегда вот такой, брат. Кидаешь в перетерку такие стремные шняги, что не знаешь, смеяться с тебя или плакать. – Александр неодобрительно покачал головой, подцепил вилкой перчик и отправил его в рот. – Это же надо – «полмиллиона евро»! За полено?

– Ты меня не дослушал…

– Я такие шняги фуфловые и слышать не хочу. Я жизнь знаю, брат, цены знаю.

– Я, Саша, не лось ушастый. Меня консультировал лучший оценщик древностей. К нему обращаются за экспертизой и менты, и коллекционеры, и антиквары, и «черные» археологи. Дядька крупнейший ас в своем деле. Он имеет научную степень, имеет свою фирму, реставрирует картины, иконы. Все цивильно. Его вызывают на экспертизы за границу, оплачивают ему самолеты, отели. Это не сказки, не «шняги фуфловые», как ты изволил выразиться. Это все реальные темы. У дяденьки эксперта солидная академическая репутация. И он мне сразу сказал, что идол уникальный. Что ему тысяча лет.

– Ложь. Дерево за такое время должно было рассыпаться в труху. Я всю жизнь работаю с деревом, меня не проведешь.

– Не ложь и не фуфло. Слушай сюда. Эксперт хотел сам купить идола. Предлагал мне сначала пятьдесят штук, потом восемьдесят. Он завелся, я видел, какими глазами он смотрит на эту вещь. Но я отказался. Категорически. Я сразу понял, что вещь стоит больше. Намного больше. Я заплатил только за официальное экспертное заключение две с половиной штуки. Две с половиной штуки зелени, Саша, за одну сраную бумажку с печатью и подписью дяденьки. Это не базарная экспертиза, это заключение научное. Специалиста высшего уровня. Хочешь почитать?

– Это все бред.

– Смотри сюда. – Младший вынул из чемодана, упакованный в прозрачный файл документ. – Это официальная экспертная оценка артефакта. С оригинальной подписью и мокрой печатью экспертной конторы. И эта подпись, и эта печать очень авторитетны. И для черного рынка, и для международных аукционов уровня «Кристи» или «Сотбиса».

– Дай сюда. – Александр вытер пальцы скатертью, осторожно вынул экспертное заключение из файла и принялся читать. Закончив, достал из кармана охотничьего жилета очки, еще раз перечитал текст, внимательно изучил печать, рассмотрел водяные знаки на гербовой бумаге.

– Нужно над всем этим хорошо поразмыслить, – отложив документ, подвел итог старший. – Кстати, спать будешь на третьем этаже, там тебе Мария все приготовила… Ну что, дорогой брат, еще по сто?

Триест, 21–22 апреля 1751 года

– Вот он, – указал на Григория импресарио «Олимпуса». – Как и договаривались в Лемберге, я доставил его сюда целым и невредимым.

– Мы что-нибудь вам должны? – спросил кавалер Цельбе.

Федеш махнул рукой. Мол, какие там расчеты между своими.

– А в Венецию мы разве не поедем? – удивился Сковорода.

– Ты поедешь конечно же но уже с другими вагантами, позже, – объяснил ему Цельбе, а Федеш кивнул, как бы подтверждая свое участие в этом плане.

Кавалер дал Григорию знак идти за ним, и они зашагали улицей, стиснутой с обеих сторон белыми каменными стенами. Он оглянулся на цирковой караван, но там никто не провожал его взглядом. Старый акробат распрягал повозку, Лейла меланхолически потягивала трубку, а жонглеры развешивали на веревках промокшие после ночного дождя тряпки. Григорий мысленно поблагодарил вагантов, ускорил шаги и распахнул свое естество для новых впечатлений, знакомств и мыслей. Триест начинал ему нравиться. Здесь было много света, а узкие белые дома казались подрастающими мельницами. Еще дорогой он увидел море и торговые барки, пришвартованные к отдаленным пирсам.