Андрогин…

– А зачем тогда пришел? – рассмеялся он.

– За тобой! – сказал я.

– Тони! Меня зовут Тони! – улыбнулся он.

– Я пришел за тобой, Тони! Пойдем со мной! – словно приказал, но лишь потому, что он сам этого желал, я.

– Пойдем! – ответил он, – Но, – Он сделал паузу, словно смущаясь, – Это будет стоить тебе определенных денег…

– Сколько ты хочешь?! – спросил я.

– 500 $ за ночь.

– А за всю жизнь?

– Не смейся надо мной! – произнес он жалким голосом, так, как хнычут дети, доверчиво и жалостливо.

– Я не смеюсь! – попытался я его убедить, – Ты мне очень нравишься!

– Но ты еще даже не был со мной! – протестовал он.

– У тебя есть постоянный мальчик? Ты любишь кого-нибудь? – спросил я.

– Нет! Я свободен!

– Тогда почему ты не хочешь дать мне шанс? Ты мне безумно понравился! Я хочу быть с тобой! Всегда!

– 500$ за ночь! – настоял он.

– Хорошо! Но обещай, что потом ты подумаешь! – сказал я.

– Да, я подумаю! – ответил он.

Мы медленно встали с дивана и направились к выходу. Тони шел впереди, я за ним.

Он пересек VIP зону и вышел в основную часть клуба. Мы быстро пересекли танцпол и спустя несколько секунд, были уже у выхода.

– К тебе, или ко мне? – слишком деловито, и явно волнуясь, спросил он.

«Почему он так волнуется?! – думал я, – Наверняка он работает уже достаточно долго!»

– Как хочешь! – ответил я, – Как тебе будет спокойнее! Я живу здесь не далеко, минут десять пешком! Ты, я предполагаю, тоже!

– Да!- ответил он, – Тогда, ко мне! Хорошо?! Я люблю быть у себя дома!

– Как скажешь! Веди! – ответил я, показывая, что полностью ему доверяю.

– Хорошо! Иди за мной! – сказа он, уходя куда-то вглубь переулков.

Я последовал за ним.

Мне не было страшно, или беспокойно, я чувствовал лишь прилив смеха, постепенно наполнявший меня изнутри. Мне хотелось хохотать, смеяться до потери пульса, до боли в животе, до истерики, до «я больше не могу», мне было невыносимо смешно.

Я хотел расхохотаться, слово над какой-то подстроенной мною самим шуткой, в которую, я же и попался.

Смех и слезы, слезы и смех. Обида. Мне было обидно.

Тони шел передо мной, ведя меня к подъезду старого дома. Я шел, теперь, скорее, по инерции, нежели от желания, или другого чувства. Нет, я не разочаровался внезапно, с моих глаз не соскочила пелена, но я чувствовал какую-то лживость, ту, которая, когда-то зародившись в твое собственной душе, потому, через время, или даже времена, приходит к тебе в неузнаваемом обличии и, заставляя принять себя, словно родную сестру, наносит удар в спину, ненеожиданно, предупредив тебя заранее, но так, чтобы ты не успел, но не смог, потому что «рука не поднялась», защититься. Смешно!

Тони вошел в подъезд, я вошел за ним.

«Третий этаж! – сказал он, ведя меня на лестниу, – Поднимись здесь! Ты не против?»

– Нет! Лестница, значит, лестница! – вяло ответил я, не слишком обнаруживая своего присутствия.

Мы поднялись на третий этаж. Тони подошел к одной из дверей и нажав на ручку, открыл.

– Ты не запираешь дверь? – почему-то поинтересовался я.

– Нет, дома все равно кто-то есть!

Тони вошел в прихожую, я последовал за ним, в нос мне ударил резкий запах кошачьей мочи.

– У вас кошки? – почему-то вновь спросил я, хотя это было очевидно.

– Да, здесь много народу живет! У нас есть старушка, которая живет с десятью кошками, поэтому тут таки воняет! Но мы привыкли! – улыбнулся он.

– А кто, вы?

– Я, мой друг, и наша подруга. Мы все занимаемся проституцией! – рассмеялся он, – Тебя что-то смущает!

Я почувствовал, что на своей территории, Тони чувствовал себя гораздо увереннее и раскрепощеннее. Он перестал меня бояться, или делать вид, что боится. Он говорил нагло, открыто, даже немного с вызовом, что, как я понял, должно было заводить.

Меня это не прикалывало, но и не пугало, лишь, смешило. Мне стало обидно, что меня смешит собственное изобретение, мой вымысел, воплощение моего желания, мне было больно. «Неужели все мои мысли и желания столь ничтожны, что способны лишь смешить?!» – думал я.

Я начал снимать обувь, чтобы оставить ее в коридоре.

– Не снимай! – сказал Тони, – Здесь все равно грязно, да и не факт, что кошки нашей соседки, не выразят желание обозначить твои ботинки, как новый предмет на их территории! – рассмеялся он так, словно это происходило неоднократно.

Я смотрел. Он вошел в комнату, в первую дверь, что была по коридору, и позвал меня проходить за ним. Я вошел. Ободранные обои, старые постеры, открытый шкаф с покосившейся дверцей, куча грязных носков на полу, смятые джинсы и футболки, большой диван, музыкальный центр, колонки, телевизор, кучи кассет.

– Иди сюда! – сказал он, протягивая мне руки для объятий.

Он смеялся.

Я тоже.

Мы оба смеялись, но не слышали смеха друг друга.

Тони смотрел на меня своими миндалевидными практически черными, от расширенных зрачков, глазами. Я смотрел на него.

«Выеби меня!» – читалось в его взгляде.

«Я не хочу!» – читалось в моем.