Андроид

– Сначала-то мы не знали, что это за система такая… Потому что каждый занимался только своим участком. Потом до меня дошло… Это система возмездия… На случай гибели всей страны… А теперь и гибнуть-то нечему остается… Агломерации какие-то, андроиды вместо жен и мужей – с кем воевать-то?! Атомный флот списали, самоходки загнали в сибирские степи и там бросили… И, что особенно впечатляет, такое уж было в прошлом. Но чтобы вот так – не помню такого, чтобы взять и забыть о целой системе… Вот это вот, – он хлопнул рукой по баранке, – из той же системы, оттуда…

Он посмотрел на ручные часы и качнул головой:

– Однако долго мы едем…

Лес между тем начал редеть, колея круто пошла книзу. Внизу, поперек пути, теперь виднелось бетонное шоссе, ведущее к тоннелю у подошвы горы. Забравшись на него с разгона, они повернули налево и въехали в темный овал тоннеля. Грохот двигателя и шум колес слились в единый рев. Вскоре тоннель повернул в бок и здесь уперся в глухие ворота в стальных косяках.

Федор Ильич выключил двигатель, вышел из машины и направился к воротам. Возле ворот на стене виднелись кнопки. Он нажал на одну их них, потом еще несколько раз, но ворота даже не вздрогнули.

– Отключилась, зараза! – проговорил он, глядя себе под ноги. Найдя, что искал, наклонился и поднял с пола. Это оказался изогнутый стальной пруток.

– Вот и ключик наш…

Федор Ильич вставил его в отверстие на двери, уцепил им что-то изнутри и с силой потянул на себя. Потом махнул рукой пассажирам. Те вылезли из машины и подошли.

– А теперь взялись… За этот вот уголок и на себя… – велел он и первым уцепился за подобие ручки. Ворота двинулись и с трудом отошли вплоть до другого косяка. За воротами виднелось продолжение тоннеля.

– Так-то вот… По-другому у нас не умели… – говорил Федор Ильич, возвращаясь к машине.

Загнав машину внутрь, он снова выключил двигатель, выбрался наружу. Втроем они задвинули за собой ворота. Федор придвинул к ним отошедший при открывании стальной рычаг с отверстием на конце, совместил это отверстие с проушиной на воротах.

– Так и живем, – пыхтел он. Подняв с пола шкворень с кольцом, он вставил его в отверстие. – Вот и славненько… Без шкворня нам хоть плачь.

Однако на этом он не успокоился. Рядом с воротами на стене висел небольшой шкаф со стеклянным оконцем и отходящими от него толстыми проводами. Федор Ильич подошел к этому устройству и стукнул с размаху в дверцу шкафчика. Стекло в шкафчике через секунду озарилось светом, и Кошкину показалось, что внутри даже что-то замкнуло. Удар в дверцу мог привести к аварии. Подобный удар был недопустим по всем техническим правилам.

– Кто ты такой, чтобы я реагировала? – раздался женский голос из шкафа. – Назовись… У тебя две попытки.

– Гвардейская воинская часть… – отчетливо произнес Федор Ильич, назвав также номер части, и добавил, помедлив: – Майор Шендерович… По кличке Пульсар…

– Че те надо, Шендерович? В рожу опять захотел? – раздалось из шкафа.

– А ты в том же духе? Спишь опять?! – усмехнулся Шендерович. – Ну, извини, что разбудил…

– Пульсар, я не в духе сегодня, – продолжила дама и стала вдруг декламировать, заикаясь: – Молодость моя… Иль ты приснилась мне… Или я весенней гулкой ранью… – И вдруг заявила: – Мне требуется всего один киловатт…

– Чего?! – удивился Пульсар.

– Серо-буро-малиновый с продрисью… Тайна века… Кто заплатил Ленину? Ась?

– Это не человек, это машина, – сказал Федор Ильич, – метет все подряд, что в нее заложили… Поехали…

Они сели в машину. Машина хрюкнула требухой и снова понесла их тоннелем.

«Куда еду? Зачем? – удивлялся Кошкин. – Кто эти люди?.. И кто в действительности этот Пульсар по фамилии Шендерович?».

Дивиться было чему. Каких-то несколько дней тому назад он даже и думать не думал, что поедет в какой-нибудь в лес, в подземелье, а фактически – к черту на рога, оставив дома андроида легкого поведения… «Пусть так, – отрешенно думал он. – Зато я поступил, как велит сердце. Даже если Катя и этот Пульсар или, как его, Шендерович, окажутся не теми, за кого себя выдают… Зато будет проверено мое предчувствие…»

За эти несколько дней Кошкин вдруг обнаружил, что мать у него была абсолютно права. Не в части его работы, а в части того, что жить дальше так нельзя. Он увидел себя снаружи и ужаснулся. Он вступил в отношения с андроидом легкого поведения – не с проституткой, само собой, но с сущностью, отношения с которой, с точки зрения человечества, ведут в тупик – как тоннель, в котором теперь гремела машина «Хантер».

«А Машку все-таки жаль, – поймал он себя на мысли, – потому что она от меня ничего не скрывала и всегда понимала… Интересно, поймет ли Катенька?..»

В конце тоннеля теперь маячил свет – то ли это была поляна, ослепленная прожектором, то ли помещение. Что-то да было там.