Андромеда

– В гостиной заснул. Пойдем чай пить. Я в буфете успел пирожки купить.

– Вот это здорово! Я сейчас могу только чашку ко рту поднести, не более.

Пока они хлопотали на кухне, послышались тихие робкие шаги. Затем шум воды в ванной – и снова робкие шаги. Совсем не похожие на увесистые шаги Гургена. Ануш приоткрыла дверь в кухню и замерла. В коридоре, словно застигнутая врасплох, стояла Сона. Босая, заспанная, помятая.

– Добрый вечер, – робко сказала она.

– Сашик… – только успела вымолвить Ануш.

– Я вам сейчас все объясню.

– Гурген! – громко закричала Сона.

Гурген вскочил, растрепанный и заспанный, ничего не понимающий. На него пристально смотрели три пары глаз, жаждая объяснений.

– Сейчас! – останавливающим жестом, словно на него могло что-то обрушиться, он выставил вперед левую руку, а правой потянулся за стаканом воды. Залпом осушив его, Гурген откашлялся и выпалил. – Это Сона, вы ее знаете, она вас – тоже. Мы сбежали, точнее, я ее украл и привез к себе домой, потому что хочу жениться.

– У тебя пока нет дома, мальчик мой. Ты живешь в нашем доме, ешь нашу еду и тратишь наши с отцом деньги. Сашик?!

– Что Сашик?! Ты зачем ее украл? Это что, средневековье? Ты руки не мог попросить нормально, по-человечески?

– Я пытался, но они не отдали бы. А что такого? Я же женюсь!

– А-а-а… Женилка выросла… Ты понимаешь, что ты наделал? Там родители с ума сходят, нам ничего не сказал, им ничего не сказал! Ты мог нас с отцом спросить? Посоветоваться? Мы бы посватали ее.

– У них дедушка умер, – тихо буркнул Гурген.

– Тем более! Осел! Траур у людей, а ты еще такое!.. Сашик, что делать?

Сашик молча закурил.

– Сона, дай свой номер телефона. Надо позвонить и объясниться с родителями.

– Нет, не дам. Если я поеду назад – будет скандал.

– Ну, Гурген все объяснит. Он же мужчина, а мужчины отвечают за свои поступки.

– Нет, не звоните, пожалуйста! – взмолилась Сона.

– Вот видишь, что ты наделал?

Гурген сел, повесив голову. Сона подошла к нему и тихонько дернула за плечо.

– Гурген, ты передумал? – Он молчал. – А как теперь быть? Что теперь будут говорить обо мне соседи? Что Сона болталась где-то всю ночь? Это я – дура, поверила тебе и согласилась. А ты… А ты… Эх, ты… – не найдя слов, с горечью произнесла она. – Я позвоню моим, только вы сами объяснитесь, пожалуйста. Я не смогу. У меня сил нет.

– Конечно, девочка, не волнуйся. – Ануш взяла телефон и вышла в другую комнату.

Изредка доносились громкие восклицания и выкрики. Было понятно, что на том конце провода никто не рад произошедшему. Более того, то, что Сона нашлась, причем в другой семье и в другом городе, уже услышали все соседи, активно принимавшие участие в поиске. Ментальность кавказцев не имеет иных форм трансформации: украл – женись. Возврат невесты – несмываемый позор. Оказалось, что она, Сона, теперь не нужна. Никто не собирался ее оставлять в новой семье, потому что никто не был к этому готов. Да и, похоже, сам Гурген передумал. Сона села в кресло, сжалась в комок и тихо заплакала.

– Я спать хочу… – почти по-детски захныкала она.

Через пару-тройку часов, уже под утро, за Соной приехал ученик отца, дзюдоист Арам. Сону, словно вещь, передали из рук в руки, перекрестились и закрыли дверь.

– Все! Молодец! Считай, уже раз был женат! Осел! Чуть жизнь не сломал и себе, и ей. Какое жениться? Ты только на четвертом курсе. Тебе еще учиться и учиться, чтобы человеком стать.

Гурген, закрыв голову руками, молча слушал шквал родительских обвинений.

Почти уверенные в том, что они донесли все нужные мысли, Ануш и Сашик со спокойной душой пошли спать.

– Господи, я так устала на работе, операции по шесть часов, приемы – по двенадцать, а тут дома еще… – вздохнула Ануш. – Нет, ну как тебе нравится: жениться он собрался!

– Хорошая девочка, – тихо сказал Сашик.

– Конечно, хорошая, кто спорит? Если бы он сказал о своих планах, мы бы пошли, поговорили… Так же не делают! Украл! Рыцарь! Тьфу!

– А ты помнишь, как я тебя украсть хотел? – мечтательно улыбаясь, произнес Сашик.

– То ты и я! Сравнил! А это дети! Мы уже институт закончили, понимали, что делаем. А это что? Два студента нам на голову.

– Я поеду через недельку, когда они немного успокоятся. Объясню, что да как, поговорим… Пусть не торопятся, повстречаются, а через годик можно. Он уже хотя бы интерном будет. Давай спать, глаза закрываются.

В машине Сона легла на заднее сиденье и, укрывшись потертой курткой, провалилась в сон. Арам то и дело поглядывал на нее в зеркало заднего вида. Маленькая хрупкая Сона – недоступная мечта, его тайна, его принцесса. Вот он бы ее в жизни не отдал. Он бы себе горло перерезал, но не отдал. А этот… Сразу видно – маменькин сынок, докторишка. То ли дело он, Арам, имеющий черный пояс, аттестованный на степень «юданся», обладатель данов. Всю жизнь в спорте, изматывающие тренировки, достижения, цели, награды. Была бы у него Сона. Вот она – лучший приз. Мир положил бы к ее ногам, но Виталий не отдаст за него. Слишком хорошо знает с детства: отец сидит, да и самого Арама совсем мальчишкой вытащил из такого дерьма, не дал пойти по стопам отца.