Андропов(Политические дилеммы и борьба за власть)

Брежнев не был честолюбив. Избранный по милости Суслова (предпочитавшего оставаться всю жизнь тем вторым секретарем ЦК, который управляет первым), он не рвался быть «первым среди неравных» — по крайней мере, в начале правления. Но точно так же, как Суслову не удалось управлять Генсеком (Суслов был оттеснен в ЦК сначала на вторые роли, а затем, уступив Кириленко, и на третьи), так и Брежневу не удалось бы оставаться долго «просто Генсеком». Выбор у него был ограниченный: или стать «первым среди неравных», или перестать быть первым вообще. И Брежнев начинает в 70-е годы новое восхождение, сняв Подгорного и приблизив к себе чиновников, известных ему по совместной работе на Украине, в Молдавии, в Казахстане — бесцветных, безликих, без корней в Москве, без прочных связей в партийном аппарате — Черненко, Тихонова, Кунаева и других. На этом, возможно, политические амбиции Брежнева и удовлетворились бы, если бы не эти новые его помощники, решившие в тени Брежнева прибрать к рукам все рычаги власти в стране, оттеснив и Кириленко, и Суслова. Для этого им необходимо было сделать Брежнева богом, чтобы самим стать его пророками. И они — а с ними и остальные (чтобы не впасть в немилость) — начали одаривать впадающего в старческий маразм Генсека всеми возможными должностями, премиями, званиями. Гения из Брежнева не получилось… По количеству наград он, пожалуй, превысил всех правителей СССР, вместе взятых, но в авторитете и признании уступал каждому из них, даже свергнутому им Хрущеву, легкомысленному Никите, человеку красочного и динамичного характера, обладавшему интуицией незаурядного политика и деловитостью практика. Брежнев же все восемнадцать лет своего правления оставался орудием воли других.

Вряд ли эти «другие», утрачивая со смертью Брежнева влияние и силу, захотят примириться с печальной ролью персонажей спектакля, сошедшего (или снимаемого) с советской политической сцены. И потому Андропову не удастся уклониться от необходимости борьбы за власть — по описанному выше сценарию. «Первым среди равных» он уже стал, но чтобы стать «гениальным», ему может не хватить времени. У Андропова, который приближается к семидесятилетию, в резерве остается каких-нибудь пять, может быть — восемь лет активной политической деятельности. Между тем, путь в «гении» занял у Ленина 15 лет, у Сталина — 20, Хрущеву и Брежневу не хватило для этого всей жизни. Достанет ли у Андропова мужества и энергии, воли и настойчивости, чтобы оставить ощутимый след в советской истории? Для этого ему прежде всего необходимо стать «первым среди неравных».

Глава вторая ПУТЬ К ВЛАСТИ

Либерал по-советски — это тот, кто говорит о своем недовольстве системой, а на самом деле выражает недовольство своим местом в системе.

Если перелистать все, что пишут об Андропове толкователи его личности (число которых за последние месяцы стало огромным), то перед нами предстанут десятки различных существ с общими внешними чертами: седовласый, слегка сутулый мужчина преклонного возраста, в очках, неизменно изысканно одетый, — и с различными внутренними мирами: лицемерный, коварный, безжалостный и циничный политик; блестящий мастер борьбы за власть и тонкий знаток партийной интриги; склонный к реформам прагматик, не несущий ответственности за уродство системы, породившей его; сильный, рассудительный человек, знающий, чего он хочет; обаятельный собеседник, свободно владеющий английским и немецким, поклонник (и тайный покровитель!) абстрактного искусства, верный почитатель цыганских романсов, французских вин и шотландского виски /1/.

Каков же все-таки подлинный Андропов?

Коммунистический деятель новой формации, серьезный, энергичный, твердый интеллектуал, умело разбирающийся в современной политике?

Или типичный партаппаратчик в необычной для кремлевского лидера упаковке интеллигента: холодный, черствый и надменный карьерист, равнодушный ко всему, что не имеет отношения к его интересам?

По-видимому — и то, и другое.

Именно многомерность Андропова, богатство его личности, а может быть — разнообразие его социальных масок — позволили ему выиграть место лидера на политических подмостках Кремля, освободившееся после смерти Брежнева.