Андропов(Политические дилеммы и борьба за власть)

Андропов, с одной стороны — продукт советской системы, с другой — один из творцов ее современного облика. Так что оценивать его личность следует не по аналогии с лидерами Запада, а в контексте коммунистической действительности. В ней — и через нее — можно найти понимание его противоречивого характера и незаурядной натуры. Он несомненно умен, образован, хорошо — по советским понятиям, конечно — воспитан. В этом смысле он не является исключением среди нынешних партийных работников. Во втором эшелоне власти в Кремле — среди многочисленных советников и помощников Генерального секретаря, заместителей и заведующих отделами ЦК КПСС, главных редакторов партийных газет и журналов, — таких, как он, — большинство: эрудированных, с солидной академической подготовкой, со знанием языков, основательно разбирающихся в современных политических проблемах и неоднократно бывавших на Западе. Они — не профессиональные партийные работники, а ученые (главным образом, историки и философы, пришедшие в ЦК КПСС из институтов Академии наук) или партаппаратчики новой формации, проведшие ряд лет на дипломатической работе или в университетах, где обзавелись степенями и званиями.

Сталин эксплуатировал ум и знания ученых, щедро одаривал их премиями и дачами (Митин, Юдин), но к активной деятельности в аппарате ЦК КПСС не допускал. Хрущев, хоть и открыл перед учеными мир большого политического бизнеса в ЦК (Румянцев, Константинов, Францев), но относился к ним с недоверием. Брежнев был щедрее — членами ЦК стали его советники, профессора и академики Егоров, Афанасьев, Арбатов, Иноземцев. Однако Брежнев полностью полагался только на «социально близких». Именно их, бесталанных, без глубоких систематических знаний, но искушенных в партийных интригах и лично преданных ему, он ввел в Секретариат и Политбюро ЦК КПСС, завещая им свое наследство.

И лишь с приходом к власти Андропова у «второго эшелона» появилась возможность выдвинуться на верхушку партийной иерархии. Выдвинутся ли они? Решение этого вопроса зависит от того, как будет складываться социальная основа власти Андропова. Во всяком случае, «академики» из ЦК, более утонченные и интеллектуальные, чем полуграмотные соратники Брежнева, но не менее развращенные режимом, — к его услугам.

Вернемся, однако, к Андропову. Его образованность несомненна. Он способен произносить пространные речи, умеет играть словами, находить нужные, политически яркие образы и сравнения, обладает опытом лести в общении с нужными людьми, способен, разгадав поведение противника, плести хитроумные сети интриг — словом, искушен в тонкостях советской партийной работы.

В то же время в Андропове заложены качества, присущие в той или иной степени любому советскому человеку: конформизм, двоемыслие. Он обладает истинно советским стереотипом сознания: материалистической ограниченностью мышления, детерминизмом восприятия, вне которых теряет способность понимать действительность; у него истинно «коллективистское» мироощущение, которое проявляется в боязни выпасть из «толпы», оказаться вне «общего потока». Андропов старается расположить людей в свою пользу, внушить им уважение и доверие к себе. Но там, где необходимо, он проявляет твердость, жестокость и решительность, умеет заставить бояться себя, не внушая ненависти. Он готов пренебречь собственными обещаниями, как только оказывается, что причины и мотивы, побудившие их дать, исчезли или устранены.

Не будь Андропов целиком продуктом советской психологии, могло бы создаться впечатление, что он воспитан на макиавеллианской морали: «Государь не должен бояться осуждения за те поступки, без которых невозможно сохранение за собой верховной власти… Государь не должен быть великодушно щедрым… Государь не должен бояться прослыть жестоким» /2/. Однако в действительности нравственные принципы и политические ценности Андропова вполне укладываются в рамки его эпохи и жизненного опыта. Что же это за опыт?

Андропов родился в состоятельной и благополучной семье железнодорожного служащего, далекого от понимания неотвратимости надвигавшихся революционных перемен, которые взорвали жизнь России в октябре 1917 г.