Андропов

10 сентября 1973 года КГБ распространил по отделам ЦК КПСС и по своему особому списку краткую — на 20 страницах — аннотацию «сочинения "Архипелаг ГУЛАГ"», слово «роман» в документах КГБ уже не употребляется. В сентябре и октябре Андропов направил в ЦК КПСС несколько записок по «делу Солженицына». Председатель КГБ настойчиво убеждает своих коллег по Политбюро, что высылка Солженицына в одну из западных стран будет наиболее правильным решением. Это предложение встретило возражения у некоторых советских лидеров, которые настаивали на более суровом наказании. Брежнев колебался, решили создать специальную комиссию ЦК КПСС для изучения дела. Между тем Солженицын осенью 1973 года почти ежедневно встречался с иностранными корреспондентами в Москве, давал интервью, «вел встречный бой».

«В первый раз, — писал он в декабре 1973 года в своих записках, — выхожу на бой в свой полный рост и в свой полный голос. Для моей жизни — момент великий, та схватка, для которой я, может быть, и жил… Не то ли время подошло наконец, когда Россия начнет просыпаться?…Вероятно, опять есть ошибки в моем предвидении и в моих расчетах. Еще многое мне и вблизи не видно, еще во многом меня поправит Высшая Рука. То и веселит меня, то и утверждает, что не я все задумываю и провожу, что я — только меч, хорошо отточенный на нечистую силу, заговоренный рубить ее и разгонять. О, дай мне, Господи, не переломиться при ударе! Не выпасть из руки Твоей!»[119].

В записке Андропова от 12 декабря, напротив, чувствовалась некоторая неуверенность. Чтобы выслать писателя из Советского Союза, нужно было и согласие какой-либо из западных стран. Между тем неофициальные запросы на этот счет оставались без ответа. Как пояснял Андропов, «имеющиеся материалы дают полное основание привлечь к уголовной ответственности по статье 70 УК РСФСР. Привлечение к уголовной ответственности имело бы положительное значение в том смысле, что положило бы конец безнаказанности его действий, вызывающей подчас недоумение советских граждан и ненужные кривотолки. Однако во избежание всякого рода спекуляций и имея в виду предложения ряда известных представителей советской общественности, можно было бы заменить такую меру лишением советского гражданства и выдворением за пределы СССР. Поскольку для осуществления такого замысла необходима въездная виза одного из иностранных государств, считаем возможным поручить послам СССР в Швеции, Швейцарии, Дании и Ливане официально обратиться к правительствам этих стран с просьбой предоставить въездную визу в эти страны»… «Не исключено, — отмечал Андропов, — что такое обращение послов достигнет цели. Однако и в случае отказа зарубежных стран в предоставлении прав на жительство мы будем иметь безусловные преимущества. Во-первых, оно еще раз покажет мировой общественности гуманность Советского правительства… Во-вторых,, узнав об этом шаге, может пойти на некоторое снижение своей враждебной активности и сокращение связей с антисоветскими кругами за рубежом. Просим рассмотреть. Председатель Комитета госбезопасности Андропов»[120].