Анекдот о вечной любви

Минут пять у меня ушло на изучение снимка. Ну, сидят два товарища, пьют пиво, один доволен жизнью, другой не очень… Может, у него драма, а на более крепкие напитки денег не хватило? Или геморрой парня мучает, оттого он и не веселится…

— Можно звонок другу? — наконец сдалась я.

— Эх, Вася, не возьмут тебя в милиционеры, — Петька сокрушенно вздохнул, а я обиделась:

— Почему это?

— Наблюдательность отсутствует категорически. Впрочем, ты контуженная, а это накладывает свой отпечаток. Ты, Василь Иваныч, на одежку-то посмотри, — посоветовал товарищ. — Того, который справа…

Справа как раз сидел веселый паренек. Из одежды удалось рассмотреть только безразмерный свитер, но отчего-то именно при взгляде на него у меня возникло странное ощущение — знаком мне этот предмет верхней одежды. Видя мое смятение, Петруха испустил тяжкий вздох и, как бы про себя, заметил: «Голова все-таки — самый главный орган человека», — после чего намекнул:

— Труп в женском туалете…

Тут озарение не замедлило явиться. Обидно, что явилось оно после откровенной подсказки коллеги. Надо будет с ним, как и с совестью, на досуге разобраться… С озарением, я имею в виду.

Бесформенный безразмерный свитер Студента (так я нарекла веселого парня с фотографии) казался удивительно знакомым потому, что именно в него был облачен труп, обнаруженный мною в туалете ночного клуба. Только на тот момент на свитере имелось множество дырочек — последствия соприкосновения с кислотой.

— Это что же получается? — рассеянно молвила я. — Это телефон трупа попал ко мне? Но… Как? Зачем? Петя…

— Вот! — ординарец с умным видом поднял указательный палец. — Следи за полетом мысли.

— Ага…

— Супостаты начали на тебя покушаться после того, как у тебя появился телефон убитого парня. Мы ведь уже не сомневаемся, что трубка принадлежала именно ему? — Лично я ни в чем не была уверена, поскольку уже не ожидала от жизни ничего хорошего, но, полагаясь на опытного ординарца, согласно кивнула. Петьку мой ответ удовлетворил. Он, в свою очередь, кивнул и продолжил: — А в трубке мы нашли…

Петруха выжидательно на меня посмотрел.

— Фотографии! — пискнула я.

— Да нет! В телефоне мы нашли устройство слежения! Значит, за парнем следили!

— Естественно, раз за парнем шла какая-то охота.

— Именно! — радостно рявкнул Петр, чем здорово меня напугал. — Охота! А теперь охота ведется на тебя, Никулишна. Андестенд?! — в волнении Петька перешел на иноземный язык, который я тоже в волнении поняла:

— Андестенд, Петенька, еще как андестенд! Только не очень…

Ординарец так энергично забегал по комнате, что у меня закружилась голова, и я в изнеможении прикрыла глаза.

— Господи, ну почему у женщин логика в зачаточном состоянии! — простонал Петька.

— У меня голова стукнутая, — напомнила я, обидевшись за всех женщин.

— Ладно, объясняю на пальцах: сперва телефон был у Студента. За ним охотились, преуспели, а телефон подбросили тебе. Вместе с ним тебе по наследству досталась и охота. Теперь ясно?

После недолгих размышлений правота Петрухи стала очевидной. Смущало только одно незначительное обстоятельство.

— Допустим, ты прав и объектом охоты теперь стала я, но ведь, когда я лежала в больнице, телефона у меня не было, он был у тебя. Почему же охоту продолжили на меня?

Петька замер и напрягся в попытке найти ответ. Усиленная работа мысли явственно отражалась на его лице. Так прошло минуты три, после чего Петруха с глубоким вздохом вынужден был признать:

— Сие тайна великая есть. Ничего конкретного сказать пока не могу.

Я опечалилась, а ординарец неожиданно предложил:

— Вась, давай что-нибудь съедим? На голодный желудок плоховато соображается.

Мне не особенно хотелось есть, больше мучила жажда, но я кивнула, и мы пошли в кухню.

Пока приятель ел, я предавалась размышлениям. Касались они моего ближайшего будущего, в котором ничего светлого не ожидалось, и мысли мои носили безрадостный характер. Я томилась, вздыхала и бросала на Петьку жалобные взгляды. В конце концов он не выдержал:

— Ну что ты все дышишь, Никулишна?! Аж кусок в горло не лезет!

— Как же мне не дышать, Петенька? Когда такие дела творятся! Думаешь, приятно ощущать себя жертвой? А мы, вместо того чтобы что-то предпринимать для моего спасения, сидим в четырех стенах и дожидаемся, когда охотник закончит свое грязное дело.

— Так надо. Так велел Зотов, — посуровел Петруха, мигом сообразив, что на этот счет у меня имеются особые соображения. Находясь под их влиянием, я немедленно взорвалась:

— Что — Зотов?! Кто такой Зотов? Не знаю я никакого Зотова! И вообще, тебе, Петя, скажу как родному: твой Зотов — осел!

— Но-но, — предостерегающе нахмурился приятель. — Колька — профессионал.

— Да ладно тебе! Профессионал! Что же твой профессионал телефончик не изъял? Он должен был в первую очередь это сделать, раз телефон принадлежал убитому.

— Он хотел, только я ему не дал. Убедил, что в интересах следствия телефон должен оставаться у нас. Василь Иваныч, я слишком хорошо тебя знаю, — вдруг признался Петруха. — Не обижай Зотова, не надо! Лучше прямо скажи, что ты задумала?