Анекдот в осенних ботинках

Михалыч отрицательно мотнул головой.

— Ну, пока!

«Девятка» сорвалась с места и скрылась за деревьями. Мы с Михалычем остались стоять, глядя друг на друга.

— Пошли, — угрюмо произнес он, подталкивая меня в спину.

Я повиновалась. Михалыч подвел меня к дому и снова коротко сказал:

— Входи.

В доме было темно — все окна занавешены плотными шторами. Я даже не смогла рассмотреть обстановку и понять, есть ли в доме кто-то еще. Скорее всего, нет, поскольку не доносилось ни одного постороннего звука. Значит, мы с Михалычем остались вдвоем. Это вновь вселило надежду на побег. Очень хотелось верить в то, что уж с одним-то мужиком я как-нибудь справлюсь.

Михалыч тем временем открыл люк в полу и обратился ко мне:

— Лезь туда.

Я поежилась. Лезть в этот подвал почему-то показалось самым страшным за сегодняшний день. Но, понимая, что выбора нет, осторожно поставила ногу на ступеньку. Михалыч спускался за мной. Когда мы оказались в погребе, где было еще темнее, чем в комнате, Михалыч подвел меня к стене. И, отстегнув один браслет наручников, приковал меня к какой-то заржавевшей трубе, проходившей вдоль стены. Левая рука осталась свободной, но радостней мне не стало.

— Сиди, — бросил Михалыч и поднялся по лестнице.

Я услышала, как лязгнула крышка люка, и меня поглотила абсолютная темнота. Будто захлопнули крышку гроба…

Я осталась совершенно одна в этой тьме. В погребе было сыро и очень холодно. Через пару минут меня начала бить дрожь. Постаравшись успокоиться и сосредоточиться, я стала обдумывать план действий.

Меня бросили один на один с этим мрачным мужиком, и, вероятнее всего, это и есть мой шанс спастись. Уж его-то одного я вырубить сумею, нужно только придумать, как. Сидеть было очень неудобно. Собственно, сесть по-нормальному и не получалось: наручники, прикованные достаточно высоко, тянули руку вверх и не давали возможности удобно сесть. Стоять тоже было тяжело.

Я старалась не обращать внимания на неудобства, полностью погрузившись в мысли о побеге. Наконец, прокрутив ситуацию и так и сяк, я поняла, что у меня есть только один выход. Выждав немного, я застонала, стараясь делать это как можно громче. Однако никакой реакции не последовало. Собравшись с силами, я застонала громче. Потом просто перешла на жуткий вой. Через некоторое время послышался металлический лязг — Михалыч отодвигал крышку люка. В погреб проник тусклый луч света, и послышался грубоватый голос Михалыча:

— Чего ты там?

— Худо мне, — выдавила я.

— Что еще?

— Больно, очень… М-м-м… — застонала я.

— Твою мать! — выругался он, спускаясь.

Я скрючилась, согнулась пополам, схватившись свободной рукой за живот.

— Меня били… — проговорила я, когда он спустился. — Очень сильно ударили в живот, и теперь начались боли… просто чудовищные! О-о-о! — Я закричала, раскачиваясь из стороны в сторону.

Михалыч неуверенно приблизился ко мне вплотную. Именно этого момента я и ждала, готовя к нему все свои силы. Когда Михалыч взял меня за руку, отводя ее в сторону, я с силой двинула ногой ему в пах, врезав одновременно ребром ладони по шее. Издав гортанный звук, он повалился на пол рядом со мной. Я дотянулась до кармана его брюк и вытащила оттуда ключи.

Быстро отстегнув наручник, приковала Михалыча к той же трубе и бросилась к лестнице, на ходу растирая затекшую руку. Выбравшись наверх, я с трудом подвинула крышку люка, лишая Михалыча возможности выйти наружу.

Заметив на столе свою сумку, я схватила ее и, выскочив из дома, побежала по тропинке. Вперед, вперед, как можно быстрее, пока никто не вернулся. Ситуация осложнялась тем, что я не знала, где нахожусь. На бегу расстегнув сумочку, с облегчением убедилась, что деньги на месте.

Их было немного, но вполне достаточно для того, чтобы поймать машину до города. Выбравшись на дорогу, я остановилась у обочины и подняла руку. Первая машина промчалась мимо, вторая тоже. Наверное, мой непрезентабельный вид не внушал водителям доверия. Покопавшись в сумочке, я нашла зеркальце. Да, выгляжу, прямо сказать, неважнецки. В кармане я нащупала носовой платок, который мне дал Серый. Он был все еще влажным, и я тщательно обтерла им лицо, после чего замазала багровый след тональным кремом. Расчесав волосы, я подкрасила губы и еще раз глянула в зеркало. Теперь получше! Через пару минут возле меня притормозил старенький «Жигуленок» третьей модели. Я назвала водителю адрес. Пока мы ехали, я изо всех сил старалась не уснуть и не думать о той передряге, из которой мне, можно сказать, чудом удалось выбраться…

Глава шестая

Светку отпустили после того, как допросили, так же как и остальных присутствовавших на «фабрике порнозвезд». Правда, подполковник Кирьянов проявил к ней больший интерес, расспрашивая о подробностях отношений с Романом Малининым. Светка краснела как рак и готова была со стыда провалиться сквозь землю. Но куда тут денешься! Когда же подполковник, записав показания, объявил, что она может быть свободна, горемыка, не чуя под собой ног, помчалась прочь от порностудии, мысленно давая себе клятвы впредь обходить этот район за три версты.