Анестезия

Оказавшись на парковке, Настя сделала глубокий вдох. Накатило обманчивое спокойствие, ставшее своего рода защитной реакцией. Зубарев молчал, и это внушало оптимизм. Скорей бы уже Влас с Глашей пришли… И все бы они просто погрузились в машину и уехали домой.

– Саш… мне очень жаль, что так получилось, – снова начала Настя, не зная, чем заполнить это молчание.

– Я больше не хочу, чтобы на мне ставили такие унизительные эксперименты, – процедил он в ответ.

Эксперименты? Он это сейчас серьёзно?

– Ты же знаешь, что это был просто сюрприз.

– Он удался, спасибо.

– Саш.

– Да хватит уже! Хватит об этом. Позвони Власу, пусть уже уходят с матча и поедем домой.

– Хорошо.

Она стала набирать номер трясущимися руками. На глазах сами по себе выступили слёзы, потому что стало обидно. За себя, за дочь, за Зубарева. За то, что всё получилось именно так.

– Мам! Мама! Как же всё было круто-о! – восхитилась Глаша, которая подбежала к ним через несколько минут. – Мы хотели ещё награждение посмотреть, но Влас сказал…

– Да, мы уезжаем.

Настя быстро смахнула слёзы, но этот жест не укрылся от внимания Аглаи. Она насупилась и притихла. Расспрашивать ни о чём не стала, будто поняла, что делать этого не стоит. Забралась в машину, сразу уставилась в окно.

Настя, усевшаяся рядом с Власом, как только Зубарева пересадили из кресла на заднее сидение, начала испытывать ещё большую обиду. Ну ведь они ничего такого не вкладывали в это! А Саша, как всегда, был в своём репертуаре.

Эксперименты! Ну надо же!

– Глаш, как тебе матч? – пришёл на помощь Влас, когда они проделали половину пути.

– Нормально, – буркнула та.

– Ничего себе нормально! Да из тебя выйдет самая преданная фанатка команды!

– Наверное, выйдет, – пожала Аглая плечами, покосилась на Зубарева и снова стала смотреть на пролетающий мимо пейзаж.

Похоже, дочь понимала гораздо больше, чем то было положено. Настя сжала кулаки, стала мысленно подгонять время. Хотелось как можно скорее оказаться вне Саши и объяснить Глаше, что она ни в чём не виновата. Они обе ни в чём не виноваты.

Однако, когда все добрались до дома Зубарева, где он вновь оказался в привычной среде, Настю ждал сюрприз.

– Завтра не приезжай, – проговорил Саша, направляя коляску к своей комнате. – Я сам тебе позвоню и мы решим, когда ко мне стоит наведаться снова.

Он так и сказал. Наведаться! Будто они с Глашей были не частью его жизни на этот момент, а посетителями. И только Зубарев решал, стоит ли позволить его навещать или нет.

– Саш, ты сейчас ошибку делаешь, – начал Влас, но Настя его остановила:

– Не надо. Саша у нас так всегда поступает. Просто исчезает, как будто его и не было. – Она горько усмехнулась и взяла Глашу за руку. Та сжала в ответ пальцы матери с силой, то ли держась на Настю, то ли давая понять, что она рядом. – И неважно, какая у этого причина. Он просто привык так делать.

Она видела, что Зубарев останавливается, замирает на время, после чего разворачивается к ним, но уже сама шла к выходу из дома Саши, а ничего не понимающая Аглая быстро шагала рядом с ней.

– Насть! – услышала она оклик, когда открывала дверь, чтобы выйти. Но сдержалась, не обернулась, просто покинула дом Зубарева, ведя дочь за собой.

– Мам… а мы больше никогда вообще к Саше не поедем? – всхлипнула Глаша в очередной раз, когда Настя укладывала её в постель.

– Я же тебе сказала… поедем, но не знаю, когда.

Настя поправила одеяло и наклонилась, чтобы поцеловать дочь. Весь их вечер был посвящён разговору о том, что произошло. Настя, как могла, уговаривала Глашу не переживать. Та в ответ делала то же самое, но по-своему. Однако в итоге расклеилась и тогда Настя поняла, что всё это время Аглая боялась только того, что больше к Зубареву они никогда не поедут.

– Я поняла, – шепнула Глаша, и столько всего было в этих словах, что Настя беззвучно всхлипнула.

– Ну что ты поняла? Скоро поедем, я тебе обещаю. Просто сейчас Саше эта поездка тяжело далась. Но вскоре он поймёт, что всё хорошо и позовёт нас. Ну или тебя.

– А тебя?

– И меня, думаю, тоже.

Глаша кивнула и посмотрела на Настю серьёзно.

– А если тебя не позовёт, я ему так и скажу…

– Что скажешь?

– Что без мамы своей ездить к нему не буду. – Аглая зевнула. Она заметно успокоилась, что, в свою очередь, сгладило тревогу самой Насти.

– Хорошо, – улыбнулась она. – А теперь спи.

– И ты тоже. – Глаша снова зевнула и закрыла глаза. – И мы с тобой ни в чём не виноваты.

Она уснула, а Настя ещё долго сидела рядом и гладила дочь по голове. Аглая была права – они не были настолько уж виноваты в случившемся. И Зубарев – Настя верила в это – должен был понять всё и снова вернуться в их жизнь. Которая без него стала такой, будто из неё убрали очень важный элемент.

Прошло два дня, которые Настя старалась провести так, чтобы уделить как можно больше времени Глаше. Она видела, что дочь сильно расстроена, но старается не показывать виду. Сама Настя тоже была выбита из колеи. Несколько раз порывалась позвонить Саше, но в последний момент что-то её останавливало.