Анестезия

– То, что он сейчас схватился за своё желание подняться на ноги… я даже не знаю, как к этому относиться.

– А как к этому можно относиться?

– По-разному. – Влас пожал плечами. – Понимаешь, если у него не получится, я… боюсь загадывать, что тогда будет с Сашей.

– Так. А какие шансы на то, чтобы всё получилось?

– Пятьдесят на пятьдесят. Или получится, или нет. Ему предлагают операцию, но чем больше времени проходит, тем меньше становится шансов.

Настя округлила глаза, не совсем понимая, как реагировать на эту новость. Если Зубарев настолько хочет подняться когда-нибудь из инвалидного кресла, почему он не хватается за эту возможность?

– Почему он тянет?

– Раньше просто не хотел ничего. Сейчас у него есть опасения.

– Какие?

– Если операция не поможет, то… вероятность, что он когда-то будет стоять на ногах, станет вообще мизерной.

– Но ведь существует шанс, что она поможет!

Настя даже вскочила со скамейки и воззрилась на Власа сверху-вниз.

– Да. Но представь, что он будет чувствовать, если вдруг всё пойдёт прахом?

– Хм. Я думаю, что хуже уже не будет.

– Ты права. Со своей колокольни. И я с такой же колокольни могу сказать то же самое. Но мы не были – и надеюсь не будем – на его месте. И что он чувствует, тоже испытать не сможем.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Для начала ответь на вопрос. Ты готова будешь рядом находиться, даже если у Саши не останется шансов на нормальную жизнь?

Настя снова села рядом с Власом. Он задал вопрос не в бровь, а в глаз, и она сама спрашивала себя об этом им не раз.

– Я люблю его, – просто сказала она.

– Я спрашивал о другом.

– Я знаю! Влас, послушай, тут всё не так просто. Нельзя просто взять и ответить на этот вопрос однозначно, учитывая то, что было у нас с Зубаревым. Учитывая, как он может начать себя вести. У меня есть Глаша, в первую очередь я буду думать о ней. Потому что если Саша вдруг снова превратится в самую большую задницу на свете… – Она развела руками, как бы говоря, что тогда не ручается за свои обещания, которые бы сейчас могла дать Власу.

– Я понимаю, Насть. И услышал то, что и предполагал. Ты права. Во всём.

Он поднялся на ноги и прежде, чем поехать обратно к Зубареву, добавил:

– Я считаю, что Саше нужно соглашаться на операцию. Чем скорее, тем лучше. С остальным разберёмся потом. Теперь бы донести это до самого Саши.

Подмигнув Насте, Влас ушёл, оставив её одну. Он был прав – донести это до Зубарева и потом, в случае чего, не стать крайними, будет очень и очень сложно. Но и медлить было нельзя.

– Почему ты не сказал мне, что тебе предложили операцию? – сразу перешла в наступление Настя, когда они с Сашей увиделись на следующий день.

Зубарев поморщился в ответ и попробовал свести всё к шутке:

– Ни привет, ни даже поцелуя? – вскинул он брови. Было заметно, что пытается выглядеть расслабленным, но получалось у него не особо хорошо. Напряжение так и сквозило в каждой черте его лица.

– Привет. А поцелуи потом. Так что?

– Это Влас тебе сказал?

– А разве это важно?

Настя присела на край постели Зубарева, посмотрела на сидящего в кресле Сашу. Сильные руки лежали на подлокотниках, мышцы были напряжены.

– Это неважно, но если вы вдвоём теперь капать на мозг мне начнёте, то придётся согласиться.

На губах Зубарева появилась кривоватая улыбка, но Настя поняла, что Саша стал расслабляться. Как будто наконец пришло решение того вопроса, который ему самому казался тупиковым.

– А мы ведь начнём, как ты изволил выразиться, капать, – улыбнулась Настя и, когда Саша протянул ей руку, встала с постели и секундой позже уже сидела на коленях Зубарева.

– Как малая? – спросил он, проводя носом по щеке Насти.

– Нормально. Пошли с бабушкой карточку в школу относить.

– М-м-м. Скоро пойдём её провожать.

– Да, пойдём. Но ты скажи про операцию. – Настя отстранилась и посмотрела в лицо Зубареву.

– Что тебе про неё сказать?

– Всё, что тебе известно.

Он пожал плечами, отвёл взгляд. Пальцы принялись теребить край Настиной кофточки. На память пришло то, что у неё спросил Влас – готова ли она будет остаться с Сашей, если ничего не получится, и Зубарев так и останется прикованным к инвалидному креслу? Думал ли он сейчас о том же? Боялся ли именно этого?

– Врачи никаких гарантий не дают, но сказали, что если её и делать, то сейчас. Потом долгое восстановление. В клубе обещали поддержать, у нас как раз медцентр отличный.

– Так это же круто! Нужно срочно соглашаться!

Настя почувствовала себя так, как будто в груди до этого был узел, и вот теперь он начал ослабевать. Она верила, что у них всё обязательно получится.

– Я подумаю, хорошо? – проговорил Саша и снова посмотрел на неё, только теперь в глазах застыл немой вопрос, который он не спешил задавать.

– Если ты хочешь спросить о том, что будет у нас, если вдруг операция пройдёт не очень удачно, то я уже Власу сказала.

– Вот как? То есть, вы с Власом настолько откровенно общаетесь?

Эти слова были произнесены шутливым тоном, но Настя почувствовала нотки ревности, что ли. Или тревоги. А может и того, и другого.