Анестезия

Она едва шевельнула губами, произнося это слово, но Саше только и было нужно, что услышать его. Теперь он начал вбиваться в неё – сразу резко и глубоко, пока Настя вскрикивала от этих движений. Она чувствовала, как внутри рождается такая волна удовольствия, которую она чувствовала всего раз – когда была с Зубаревым давным-давно. Это было даже не физическое наслаждение, а кайф от понимания, то он рядом с ней. Этот невозможный мужчина, которого она так же ненавидела, как и любила.

– Ещё. Давай ещё, – взмолилась она в губы Саши, который склонился к ней.

– Ещё? – уточнил он, тяжело дыша.

– Да… прошу…

Он ускорил движения, стал вбиваться в неё яростнее и глубже. Большой палец опустился на клитор и начал растирать его, а губы снова сомкнулись на напряжённом соске. И Настя не смогла молчать и дальше – заметалась на постели, уже не сдерживая криков удовлетворения. Она сжимала собой пальцы Зубарева и знала, что так, как с ним, уже не будет ни с кем, а он продлевал её удовольствия, поглаживая её изнутри.

– А как же… ты? – прерывисто выдохнула Настя, когда наконец волны наслаждения стали затихать. Саша вышел из неё и, прижав к себе, поцеловал в висок.

– Всё потом… через время.

Она не стала расспрашивать ни о чём, понимая, что именно Зубарев имеет ввиду. Просто легла удобнее и, обняв Сашу рукой, закрыла глаза, чтобы мгновением позже крепко уснуть. Через время… оно обязательно у них наступит, это «через время». Сейчас же хотелось просто спать и знать, что наконец вернулась туда, где так хотела быть все те годы, что жила без Саши.

Последующие дни были наполнены самым настоящим сумбуром. Но таким, от которого получали удовольствие все. Глаша вообще была в восторге – Настя понимала, что такой свою дочь не видела ни разу. Им даже удалось снова вытащить Сашу на прогулку, но на этот раз всё прошло гораздо лучше, чем в тот день, когда ездили на хоккей.

Зубарев принял участие в закупке всякой школьной всячины для Аглаи, и как Настя ни старалась с этим бороться, но оба успели нахватать с прилавков столько всего, что на кассе их рассчитывали целую вечность.

– Большая часть покупок Глаше явно не пригодится! – пыталась воззвать к разуму Зубарева Настя, на что тот лишь отмахивался.

Вечером Аглая устроила целое представление, бесконечно сменяя блузки и дефилируя перед ними. И Насте только и оставалось, что качать головой, мысленно смирившись с такой растратой.

Между ней и Сашей установились такие отношения, в которые она даже боялась верить. Нет, тот Зубарев, которого она знала годы назад, остался в прошлом, но Настя была этому только рада. Потому что сейчас рядом был совсем другой мужчина, и она постепенно начинала ему доверять. Он был внимательным и чутким, и каждым своим действием и словом давал понять, что она очень важна для него. Порой, правда, мелькали мысли – что было бы, не окажись Зубарев в инвалидном кресле? Была бы ему точно так же нужна Настя? Она старалась гнать их от себя, потому что смысла размышлять об этом не было. Всё шло так, как шло, а примерять какие-то ситуации, которые уже не сбылись, было глупым.

– Насть, привет! – послышался в трубке голос Власа, когда она подошла к телефону.

Этот день проводили порознь – Настя и Глаша у себя дома, Влас с Зубаревым – у себя.

– Что-то с Сашей? – мгновенно насторожилась она, слыша, как в висках застучало сердце.

– Нет. Точнее, речь пойдёт о нём, но с ним всё в порядке.

– Тогда в чём дело?

– Встретиться со мной сможешь? Это ненадолго. Просто нетелефонный разговор. Да и не хочу, чтобы Саша о чём-то знал.

Настя сделала глубокий вдох и посмотрела на играющую в куклы Глашу.

– Смогу минут на двадцать. Устроит?

– Устроит. Сейчас к Саше мать приедет и я к тебе смотаюсь. Позвоню.

Он отключил связь прежде, чем Настя успела засыпать его новыми вопросами. Странно всё это было. Какие-то тайны, интриги, расследования…

Она улыбнулась дочери, которая оторвалась от своей игры и посмотрела на неё вопросительно, и, решив, что гадать смысла нет, пошла на кухню мыть посуду.

Влас приехал к ней минут через тридцать. Настя спустилась к нему с отчаянно колотившимся сердцем, уже предвидя какие-то нехорошие новости.

– Всё в порядке, – усмехнулся он сразу, видимо, поняв по её лицу, насколько она встревожена. – Сядешь? – Он кивнул на скамейку возле подъезда.

– Ага, – кивнула она и устроилась на скамье. – Давай уже выкладывай, что там у тебя.

Влас присел рядом и прищурился, глядя на Настю, у которой возникло ощущение, что он мысленно прикидывает, говорить с ней о том, о чём хотел, или нет.

– Ты знаешь, что у Саши шансов восстановиться не очень много?

– Знаю, – кивнула она. – И что?

– До твоего появления у него даже мыслей не было о том, что он снова хочет ходить. Я не знаю, что это было. Даже копаться в этом не хочу, потому что Зубарев же упёртый. И рассказывать не рассказывал, и прям наотрез отказывался от того, что предлагали врачи.

Настя кивнула, понимая, о чём говорит Влас. Если Саша что-то себе вбил в голову – и причины для этого были совсем неважны – пиши пропало.