Анестезиолог. Пока ты спал

Построили нас в крематории, в большом зале. А там обстава такая: речи, прощание, сначала сослуживцы, друзья, в конце родственники. Распорядитель, человек с приклеенной слезой нажимает кнопку. Гробешник уплывает вниз, в этот момент мы по сценарию играем гимн Советского союза, а за окнами, на улице, почетный караул начинает по команде стрелять. Прощание затягивается, а мы-то в пути водочки выпили. И не могу, хочу отлить, даже пританцовываю, благо в последнем ряду. А передо мной барабанщик, и я ему коленом под зад пендаля, давай начинай уже, невтерпеж. А у него тарелки в руках, и он от неожиданности этими тарелками: «Бдзынь!!» Аж звон в ушах. Наши ничего не понимают, кто заиграл, кто нет. Почетный караул за окном начинает вразнобой палить, вдова в обморок. В общем, после похорон наш оркестр в полном составе на гаупвахту, на следующий день наш дирижер-майор стал капитаном, а мы с барабанщиком отправились дослуживать в стройбат. Легко еще отделались. У меня права были, так я ничего, на грузовике остаток службы катался. Все лучше, чем лопатой махать.

10 октября малоизвестный в стране праздник, День психического здоровья. Напрасно, праздник должен стать общероссийским, а у нас каждый его отмечает по-своему. Например, на работе администрация в этот день выпускает очередной забавный приказ. На этот раз требуют всех с поносом отправлять в реанимацию. Даже не стал выяснять причину, наверное, кто-то помер от диареи. Ну надо, так надо. Выполнить приказ удалось только в самом конце дежурства, положив к себе в реанимацию тетеньку, месяц пившую водочку, у которой только понос заставил это занятие прекратить. Диарея не позволяла дойти до магазина. Предупреждаю новую смену:

– Принимайте, тетенька хреновая, похоже, что дуба врежет. И привозят ее а как раз к утреннему обходу, на котором как раз и идет речь о способах реализации нового приказа, об изыскании возможностей для его выполнения. Не отойти, больными некогда заняться, приказы надо знать. Ну, а пока шло обсуждение, тетенька дуба и врезала. Интересно даже подсчитать, сколько эти обходы унесли жизней?

В этот день есть традиция, с одним приятелем вспоминаем наших однокурсников, да и прочих общих знакомых, которые свои психическое здоровье не сберегли. А проще говоря, попали в сумасшедший дом. Пятеро еще в процессе учебы, некоторые там поселились навсегда. Конечно, не считая тех, кто попал туда по доброй воле, выбрав своей специальностью психиатрию.

Вспомнили одного нашего однокурсника. Вернее, нашим однокурсником он был первые четыре года, пока не попал в психиатрическую больницу. Но благодаря связям родителей, ему удалось ему избежать диагноза «шизофрения», который в те годы навсегда закрывал доступ к медицинскому образованию. Год просидев в академическом отпуске, парень институт все-таки окончил. Трудился невропатологом, написал и защитил диссертацию, став кандидатом наук. Думали, работает ли он или уже закончил полным распадом личности. После последней моей с ним встречи второе более вероятно. Но оказалось, что нет, работает, трудится в одной частной клинике. Из любопытства посмотрели сайт клиники, почитали отзывы. Отзывы, понятное дело, положительные, благодарные пациенты пишут: «Доктор нас полностью удовлетворил». Иные, отмечая высокий профессионализм, чуточку сожалеют об отсутствии у врача сострадания и внимательности, но какого сострадания и взрыва эмоций можно требовать от человека с тяжелой шизофренией? У которой эмоциональная тупость, один из первых симптомов.

А последний раз я ним общался по телефону, лет где-то 15 назад.

Пришлось мне в те годы сидеть на телефоне в качестве консультанта на центральной станции «Скорой помощи». Работа адская, приходилось сутки сидеть в закрытой комнате, отвечая на звонки полубезумных врачей неотложки. Выйти было можно только с разрешения ответственного врача, отпросившись по нужде. Если получал разрешение, ответственный врач кричал на весь зал приема вызовов:

– С кардиологом пять минут не соединять, он пошел в туалет! И человек пятьдесят диспетчеров смотрели на тебя, как ты идешь по проходу между их пультами.

В комнате тогда сидели еще двое: психиатр и невролог. И если у нас с неврологом еще была свободная минута-другая, мы могли выйти покурить, то телефон у психиатра, даже два телефона, звонили не переставая. Если просто не брать трубку, через минуту прибегал ответственный врач с вопросом:

– Что случилось? Почему не отвечаешь? Каждый из них придумывал способы, как устроить себе маленький перерыв. Например, если звонили одновременно двое больных, поделиться своими заботами, то один из врачей, послушав обоих, говорил, что ваш случай крайне трудный и сейчас с вами будет говорить старший консультант. После чего соединял две телефонные трубки, микрофоны с наушниками и уходил. Самое странное, звонившие чаще всего находили общий язык и могли беседовать часами. И придраться к врачу было нельзя, обе линии заняты, доктор – молодец, консультирует сразу по двум телефонам.