Анфиса

– Тихо ты, задушишь, кабан! Мог бы и сам увидеть – знаний у тебя для этого уже достаточно.

Я присмотрелся и увидел – внутри ещё плоского животика Василисы прятался маленький, несмышлёный и совершенно несамостоятельный человечек. Я растрогался и не знал, что сказать, а к голове вновь прикатила незамысловатая мелодия песни Яги: «По его голубым, по его васильковым глазам. Только эти глаза, они ж в душу мне, падлы, налгали». Нет, подумалось мне, прекрасные зелёные глаза моей любимой меня ничуть не подвели – я заглянул в них, прочитал в её взгляде наше с ней счастье и нисколько не ошибся!

– Василиса, как же замечательно! Это такое чудо! Да, и ещё, пока не забыл. А про какие тридцать пять лет вы говорили?

– Это тоже традиция, в восемнадцать лет девочка взрослеет, выходит замуж, заводит детей. К тридцати пяти они вырастают, и она становится готовой принять пост хранителя.

– Так если ты не выходила замуж, почему же тебя собрались сделать хранителем?

– А как, по‑твоему, я могла выйти замуж, если ты в пятилетнем возрасте околдовал меня лепестком цветика‑семицветика, а потом на тридцать лет исчез из моей жизни?

– Ты серьезно? – удивился я.

Василиса расхохоталась и не стала отвечать на мой вопрос, от волшебных звуков её смеха барометр моего настроения взлетел вверх, а в голове с новой силой зазвучала песня Яги: «И теперь он слепой ходит‑бродит вокруг по окрестным лесам». А вот это уж дудки, подумал я, не бывать такому, приближается десятилетие добра и справедливости, про которое в книге снов Пелакина записано. Нам до его начала совсем немного ждать осталось, и мы во все глаза станем приглядывать, чтобы никакое зло не помешало сбыться великому предсказанию!

2009–2015, с. Глушицы