Ангар №4. Пилоты телесериалов

В итоге Борисов понимает, что история с Кондратьевым была инициирована кем-то наверху. Возможно, тем самым верховным командиром, который пытался свалить другого верховного командира. Шергин узнает о подозрениях Борисова и сообщает Гордееву, а тот докладывает наверх.

Борисова вызывают в Москву. Его сопровождает Забеля – вроде бы в качестве телохранителя, а на самом деле в качестве охранника – чтобы не сбежал. Поняв, что его везут на расправу, Борисов прыгает с поезда на полном ходу…

Что с ним случилось дальше? Разбился ли он во время этого отчаянного прыжка? Сменил ли опять имя и растворился ли в бесконечных российских просторах? Бежал ли за границу? Неизвестно.

Имя коммуниста Борисова было вычеркнуто изо всех документов. Заметки о Борисове выстригли из газет и уничтожили. Даже табличку с двери его кабинета разрубили топором и сожгли в буржуйке.

Только один человек продолжал его помнить – спасенная им дочь Кондратьева, Екатерина Забеля, жена красного командира, расстрелянного в 1937 году за шпионаж в пользу японской и американской разведок. Екатерина назвала своего сына в честь Борисова – Николаем.

Это историю рассказал мне пару лет назад почетный гражданин города Окунева 87-летний Николай Забеля. Он уже почти ничего не видел и плохо слышал. Но то, что его мать рассказывала ему о Борисове, он помнил хорошо. Свой рассказ он закончил так:

– История Борисова доказывает, что великая идея даже из вора может сделать настоящего человека.

Хотел было я поспорить с ним, а потом понял, что он прав.

Пилот

ИНТ. КВАРТИРА ЖУКОВА-КОМНАТА. УТРО.

Просторная комната с пятиметровыми потолками. Через огромное окно в комнату заглядывает солнце. Видны ветви деревьев, покрытые крохотными зелеными листочками. Май на дворе.

Сене ЖУКОВУ двадцать семь, но на вид не дашь больше двадцати двух. Вихрастый, лицо гладкое, глаза ясные. Сеня стоит посреди своей просторной комнаты, смотрится в зеркало, встроенное в стенку пузатого английского шкафа и готовится к выходу из дома.

Подготовка эта странная – Сеня прилаживает под полой курточки какую-то петлю. Прилаживает, но недоволен тем, как прилаживается. Наконец приладил, и заодно проверил то, что под другой полой. А под другой полой – длинный металлический штырек, на конце которого имеется крючочек из проволоки, и тут же болтается на леске бритвенное лезвие.

Проверил Сеня – все оборудование на месте. Застегнул курточку и провел по бокам обеими руками сверху вниз, как бы успокаивая всю эту странную утварь – мол, теперь сидите тихо, ждите своего часа.

ИНТ. КВАРТИРА ЖУКОВА-КОРИДОР. УТРО

Сеня выходит в коридор. Остановился у двери: то ли заметил, то ли померещилось крохотное пятнышко на ботинке. Подобрал с пола тряпочку, плюнул, растер по ботинку. Бросил тряпочку, полюбовался ботинком. В ботинке отражается довольная сенина физиономия. Взял серую кепочку с вешалки, хотел выйти.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС

Арсений, зайди на минуту!

Сеня открывает дверь в кухню и встает в дверях.

ИНТ. КВАРТИРА ЖУКОВА-КУХНЯ. УТРО

Тетя ЛЕНА – нестарая еще женщина, может быть, чуть за сорок. Но к своей внешности относится с презрением. Никакой косметики, волосы забраны в хвост, одета в серую блузку, напоминающую армейский китель. Тетя Лена ответственный работник советского учреждения.

СЕНЯ

Тетя Лена?

Тетя Лена сидит за кухонным столом, на Сеню не смотрит. По столу разложены бумаги, в одной руке у тети красный карандаш, в другой – папироса. Карандаш скачет по бумаге, оставляет красные вопросы и восклицания. Папироса летает поверху, роняя на бумагу кучки пепла.

ТЕТЯ ЛЕНА

Передашь от меня привет Семену Марковичу.

СЕНЯ

Передам.

ТЕТЯ ЛЕНА

И вот это тоже передай. Для его внучки.

Тетя Лена показывает папиросой на шоколадку, лежащую на краю стола. Сеня подходит к столу и берет шоколадку. Поднимает ее к глазам, разглядывает упаковку.

СЕНЯ

(с уважением)

Американская.

ТЕТЯ ЛЕНА

Нам дали в пайке.

Тетя Лена, не отрываясь ни от бумаг, ни от папиросы, протягивает руку, наклоняет голову Сени, целует его в макушку.

ТЕТЯ ЛЕНА

Иди, опоздаешь.

Сеня опускает шоколадку в карман пиджака и выходит.

НАТ. УЛИЦА. ДЕНЬ.

Сеня идет по улице. Май. Все вокруг цветет. Где-то поблизости лает собака. Кто-то спешит по делам, а кто-то наоборот, прогуливается неспешным шагом. Вечной советской суетливости еще нет и в помине.

МУЖСКОЙ ГОЛОС

Германскую пережили, гражданскую пережили, глядишь, и коммунистов переживем.

Сеня подходит к небольшому импровизированному рынку у стены жилого дома.

НАТ. РЫНОК. ДЕНЬ.

Все, что может ходить, вылезло на улицу и торгует всем, что можно продать. Толстый БУРЖУЙ с бакенбардами продает шубу прямо с себя. Из-под шубы видны подтяжки.

БУРЖУЙ

Подам шубу, кому шуба? Такая хорошая шуба, мягче чем кожа, теплее чем жена, добрее, чем родина.

Рядом с буржуем стоит торговка с лотком яблок.

ТОРГОВКА

И не жалко вам продавать такую хорошую шубу?

БУРЖУЙ

А чего жалеть? Летом шуба не нужна, а будет ли следующая зима – неизвестно.

ТОРГОВКА

(опешив)