Ангарский Сокол

— Дядько, а князь Сокол в Ангарске живёт, стало быть? — громко спросил Ивашка.

Тот улыбнулся, с интересом посмотрев на дерзкого мальчишку:

— А как тебя звать, малец?

— Ивашка! Токмо я уже не малец, дядько!

Ангарцы, бывшие рядом, рассмеялись, а этот дядько, взлохматив Ивашкины вихры, вместе с Василием и кузнецом Арсением, старшим среди крестьян, разговаривая, отошли от причала и присели на лавочку, что стояла у стены одного из амбаров. А Ивашка решил поближе посмотреть на диковинного журавля с цепями. Однако многого ему рассмотреть не дали, ангарцы прогнали любознательного мальчишку.

— А ну, кыш отседова, малой! Опасно тут! Видишь, железяки какие! — закричал на Ивашку сердитый пузатый ангарец, раздетый по пояс с лоснящимся от пота телом.

Ивашка с позором вернулся на ладью. Понуро присев на один из набитых мешков под растянутой над палубой материей, он спросил отца:

— Тять, а что мы не сходим с лодии? Душно, искупнуться бы!

Отец лишь пожал плечами. А вскоре на лодию вернулись и Василий с Арсением.

— Короче, такие дела, — начал сержант. — Планы у руководства изменились. Сегодня-завтра отдыхаем, купаемся и гуляем. Потом плывём до городка на озере, откуда наша Ангара истекает. А там и до Амура, — вздохнул Василий.

Волжане с удовольствием исполнили предложение насчёт искупаться и отдохнуть.

Два дня пролетели вмиг. А потом снова пароход и снова путь по реке. Снова лес по берегам, снова сопки. Ивашку уже начинало тошнить от однообразия, видимого им в пути. Единственно, этот край был заселён гораздо плотнее. По берегам реки постоянно видели людей, на воде часто встречались снующие лодки, а в прогретой воде отмелей купались ангарцы, приветливо махавшие проходящему пароходу. А ближе к вечеру, миновав огромный камень на середине реки, пароход вошёл в то огромное озеро, о коем говорил давеча Василий. Ивашке такое озеро показалось океаном, видел он озёра — всё одно много меньше оной громады воды они будут. Багровое солнце садилось за Ангарой, и всё вокруг — сопки, лес, вода, — казалось, было в плену этого света.

Василий выдохнул:

— Вот он, священный Байкал… — И пропел:

Славное море — священный Байкал,
Славный корабль — омулёвая бочка.
Эй, баргузин, пошевеливай вал,
Молодцу плыть недалечко.

Новоземельск. Июль 7147 (1639)

Обещанный Василием городок на озере встретил волжан красивейшей бухтой, окружённой скалами, поросшими хвойными деревьями. На воде бухты находилось множество рыбацких лодок. Красноногие чайки кружились вокруг выбирающих сети рыбаков, испуская пронзительные крики. Пароход расщедрился на протяжный гудок, разом заглушив галдящих птиц. Подходя к длинному причалу на сваях, креплённых железными скобами, пароход разворачивался, и Ивашке открылся вид на городок. Стоящий на холме и окружённый высокой деревянной стеной с кирпичными башнями, Новоземельск казался Ивашке даже большим, чем Ангарск, стольный град княжества. Сидя на носу ладьи, мальчуган снова заметил того бородача с причала. Он тоже, как и Ивашка, вглядывался в город на холме. Их опять встречали с телегами, только теперь, вместо оленей, были казавшиеся чуть ли не родными лошади. Поселили крестьян вне городских стен в больших, длинных домах, издали похожих на купеческие склады, виденные Ивашкой у Казани. Внутри было чисто, стояли кровати и ящики для одежды. Особым шиком Ивашке показались окна, что открывались, как показал Василий, от рычажка. Стоило его повернуть да потянуть окно на себя, пол-окна отворялось вместе со стеклом и деревянным окладом.

— Чудно! — воскликнул тогда Арсений.

Как потом оказалось, волжане были лишь частью задуманного похода ангарцев на Амур. Сазонов просил немедленного пополнения сил ангарцев на приамурской земле. По всему выходило, что тут предстояла первая проверка сил Ангарии противником куда более сильным, нежели ангарские туземцы или воины Алтан-хана. Причём в случае разгрома первого противника, солонского князя Бомбогора, на авансцене появлялся ещё более искусный и куда более опасный враг — маньчжуры. Идеальным решением было бы склонить Бомбогора к сотрудничеству с Ангарским государством, дабы вдвоём дружить против маньчжуров, с последующим поглощением конгломерата амурских народов и племён Ангарией. Но к сожалению, Сазонову доносили, что солонец никоим образом договариваться с ним не намерен, и поговаривали, что он даже готов говорить с маньчжурами, но не с неким даурским князем-выскочкой. Ведь маньчжуры могут оставить его при власти, а даурский князь уже начал прибирать к рукам его владения.

Жена Сазонова, Евгения, советовала ему убить солонца — ведь в его окружении полно родни, которая ненавидит маньчжуров, воевала с ними и не будет с ними договариваться. Надо лишь подкупить их.