Ангел

Как только наступил рассвет, я накинула на плечи куртку и поехала туда, где Люка никогда не было. Где ничто не будет напоминать мне о нем. Я поехала на дачу. О бандитах Рашида я не думала - какой же мелочью это казалось теперь! И хорошо, что поезда шли с другой платформы, потому что вряд ли я смогла бы пройти еще раз по тому же пути, каким мы с Люком (Люк, Люк, Люк - как же я раньше не замечала, что это его имя? что оно не может принадлежать никому другому?) сматывались от троих бритоголовых парней.

Старый деревянный дом встретил меня затхлым воздухом и двумя мышами, нагло жующими газету прямо под столом. Пришлось открыть настежь окна и двери, помыть все стекла, запылившиеся за долгую зиму и куда более короткую весну, безжалостно смахнуть с углов ажурную вязь паутин. Все говорят, что работа заставляет забыть обо всем, но я могу точно сказать - это не так. Поверьте, есть вещи, о которых ничто забыть не заставит.

На третий день я наконец расплакалась.

Я всегда считала, что на даче у нас два неудобства: нет горячей воды и слишком далеко ходить за продуктами. Но горячую воду можно было как-то обеспечить с помощью чайника, а вот продукты… Мне пришлось отправиться на рынок, к станции, и это был настоящий кошмар. Я все время оглядывалась по сторонам, тщетно пытаясь разглядеть в толпе знакомую фигуру в черном, услышать среди рыночного гомона знакомый голос. В какой-то момент я поймала себя на том, что стою посреди площади и вглядываюсь в проходящих мимо людей. Наверное, так и сходят с ума. Вернувшись, я долго не могла открыть калитку, не заметив, что пытаюсь воткнуть в замок не тот ключ. Закрываться на замок было незачем, и я просто накинула цепочку. Красть у нас нечего, а если и заберется кто-то - что он сделает мне такого, что было бы хуже, чем есть уже? Ничего. Ничего он не сделает.

В груди вдруг начала разрастаться мерцающая боль, ломящая плечи и не дающая продохнуть. Я знаю ее, такое уже бывало, когда вот-вот должно было произойти что-то очень важное, но… Я шагнула по тропинке к дому, и вот тут дыхание у меня перехватило по-настоящему, а ноги приросли к земле.

На крыльце сидел Люк и курил. Я замерла, не в силах оторвать от него взгляд. Затем медленно закрыла глаза, ожидая, что он исчезнет. Но он не исчез. Затушил сигарету о ступеньку, встал, зачем-то отряхнул руки. "Ко мне пыль не пристает…" - Я тебя еле нашел, - сказал он.

- Глюк? - обреченно спросила я, не узнавая своего голоса.

Он слабо улыбнулся.

- Ты меня уже во второй раз глюком называешь.

Свинцовая тяжесть, навалившаяся на меня, ушла, я бросилась к нему, не чуя под собой ног, а внутри все сжалось от страха, что руки мои сейчас обнимут пустоту и я упаду на землю. Но Люк сжал меня в объятиях так крепко, что перехватило дыхание.

- Я вернулся, - прошептал он мне в висок. - Я насовсем вернулся.

- Навсегда?!

- Да. да, навсегда, - он резко отпустил меня и, схватив лежащую на перилах зажигалку, с силой ударил ее о стену; я ахнула, - вот, смотри, - он полоснул осколком по пальцу.

Красная капля медленно, будто нехотя сползла к ногтю. Я протянула палец и дотронулась до нее - кровь размазалась по нашим рукам.

- Я живой, - внезапно охрипшим голосом сказал он. - Снова живой. Как ты.

- Но как же… как же так?

- Я не знаю, - торопливо заговорил он, будто боясь не успеть рассказать мне все, - не знаю, почему так случилось, просто почувствовал, что куда-то проваливаюсь, там, у тебя дома, почувствовал холод, понимаешь, настоящий холод, а потом… не помню. Пришел в себя, а тебя уже нет. И цветы завяли… Сколько дней прошло?

- Пять.

- Это немного, - прошептал он, гладя мои волосы. - Это совсем немного.

- Для меня - пять лет…

Он засмеялся и осторожно коснулся губами моих губ, будто ожидая грома, молнии и землетрясения для полного комплекта. Но небо было чистым и безоблачным, а если земля и уходила из-под ног - вряд ли землетрясение было тому причиной.