Ангел

Европа в большинстве своём лежала в руинах. Немногие, чудом уцелевшие немцы, французы, англичане и швейцарцы, почти единицы норвежцев, датчан и ирландцев, что смогли, что сумели добраться до отрогов Альп и границ Трансильвании. Они были больше похожи на оборванных, заросших и немытых Гаврошей, чем на некогда состоятельных и благополучных граждан зажиточных стран. Единицами и неполными семьями, в основном пешком, пробивались они в эти края. Лишённые практически всего, что на родине составляло основу их спокойного бытия.

Неся с собою страшные подробности опустошения и бедствий, в несколько часов превращавших целые страны в пустыни, покрытые огромными, как холмы, кучами горелого бетона и щебня, оплавленного стекла и завёрнутого немыслимыми узлами металла. Под этими искусственными горами покоились миллионы. Десятки, сотни миллионов тех, кто или тихо спал под ничего не подозревающим в первые часы вторжения небом, либо был застигнут в разгар дня вот так, как эти запрудившие и без того тесные границы Средиземноморья и Адриатики беженцы. И сгинул в пучине всепоглощающего огня.

Правительства пали. Армий больше не существовало. В покинутых и выбитых под корень главных, центральных районах стран и в наиболее экономически и стратегически важных регионах царило дикое, нереальное запустение. Удары наносились грамотно, словно по картам, на которых были чётко очерчены ареалы основ могущества и процветания каждой страны. Немногие уцелевшие, в основном жители отдалённых городков и маленьких деревень, не затронутых пятном массированных ударов, потихоньку организовывались в подобия коммун, деля то немногое, чем располагали. Либо сбивались в стаи вроде тех, кто предпочитал насилие и разбой всем другим формам организации общества.

Кровавый передел и без того невеликой, оставшейся в руках людей собственности, происходил быстро и жестоко.

За скудные запасы пищи, одежды, топлива и воды сражались уже не на шутку. Оплавленная, обеспложенная до глубины в несколько метров почва почти не имела шансов взрастить урожая, и люди, понимая это, рыскали по своим и чужим окрестностям в поисках продуктов из магазинов, со складов и портов. Пытаясь запастись впрок на столько лет, скольким числа никто и не знал. Нарываясь куда чаще на пулю, тяжеленный цеп, обрезок трубы и топор, на дубину, биту и унизанные гвоздями палки, чем на ещё не разграбленные кладовые.

Пришлые несли с собою собственный укоренившийся в душах и сердцах страх, боль и ужас слухов и россказней. Добавляя его в общую сумятицу на местах.

Именно они, эти не раз и не два пересказанные, обрастающие новыми подробностями и фактами слухи, были основной причиной повсеместной массовой паники. Рассказывали разное. То ли о том, что пришельцы, чьи малые корабли наступательного флота и наземные силы видели уцелевшие, ловят выживших и едят их. Варят из недавно умерших какой-то кисель и принимают его, как чай. Что земных женщин после рейда по местам, где могли уцелеть населённые пункты, эти неукротимые чудища забирают в плен, производя тщательный отбор. Туда же отправляют и немногочисленных наиболее полноценных и сильных мужчин, при этом всех грузят на корабли и вывозят куда-то. По непроверенным данным, на север.

Что сильно обмелевшие реки и чаши практически выпаренных водоёмов в некоторых местах забиты варёно-жаренными трупами под завязку. Что леса остались лишь там, где вместо плазмы применялось другое странное оружие, выбивавшее лишь разумную и вообще живую составляющую.

Что много раз видели, как осмелившиеся выступить против инопланетных монстров военные части легко и быстро вырезались подчистую, как котята, потому что в нужный момент техника вдруг отказывала, и солдатам приходилось сражаться с «обезьянами» практически врукопашную. После сражений, на полях которых оставалось совсем немного мёртвых пришельцев, тела всех погибших, если они не были раскиданы по мелким частям, собирали и грузили в их «десантные» корабли то ли какие-то машины, то ли искусственные существа.

Тела своих погибших воинов, числом, как правило, не более одного, ну двух десятков, победители съедали на месте и забирали с собою лишь их обглоданные кости… Якобы кто-то видел, как эти самые кости бросали потом с кораблей то ли в океаны и моря, то ли в пропасти…

Всё это Роек и Фогель слушали с интересом и пониманием сути происходящего. Уж кому, как не им, было знать, что в этих баснях правда, а что — банальный вымысел перепуганного видом лошади туземца.