Ангел

Много ума для этого не требовалось. В своей жизни, в молодые годы, Гарперу не раз приходилось быть конвоируемым. И сейчас те, казавшиеся раньше унизительными, навыки спасали, можно сказать, ему жизнь. Ну, или по крайне мере, помогали сохранять видимость того, что он — пленный. Заложив руки за спину и угрюмо уставившись в пол, шагал он широким размашистым шагом за очень быстро двигавшимся по бесконечным коридорам Маакуа. Точнее, тот словно летел над полом, едва касаясь его ногами. Настолько стремительной и лёгкой была его поступь. Безусловно, так двигаться мог только очень сильный и крайне опасный воин. Существо даже не оборачивалось, столь внезапно и резко ныряя за очередной из бесчисленных поворотов или в огромные двери попутных залов, что Питер подумал и с грустью понял, — будь он здесь один, и будь он даже увешанным оружием, как молодая и плодовитая вишня ягодами, остаться б тут ему навечно. Просто заблудившись в лабиринтах корабля. Или напоровшись на воинов Доленграна. На что, интересно, он рассчитывал, затевая свой побег? И что было б с ним, не появись так вовремя этот Клоффт? Потому как и коридоры, и непонятного назначения помещения, мимо которых они почти пробегали, как ужаленные, были бесконечны. И были обитаемы! Некоторые встречаемые ими тонхи были весьма активны, и живо интересовались происходящим у них на глазах. Правда, с расспросами к самому Вопрошающему не дерзнул пристать никто, но на них смотрели заинтересованно и, как даже почудилось с перепугу Гарперу, подозрительно. Таких «умников» было совсем немного, они все были вооружены, и Питеру даже показалось, что они — няньки для основной, просто огромной массы других тонхов, что как-то лениво ходили, едва переставляя будто деревянные ноги; сидели, расслабленно привалившись спиною к спинкам кресел, вдоль стен коридоров и залов. Что-то очень медленно и явно с трудом ели и глотали с огромных столов, стоящих посреди просторных помещений, и пили мутную бурду из пузатых чашек, напоминающих земные ковшики для браги. Или же они просто тупо пялились им вслед затуманенным взором грудного младенца, не различающего ни цветов, ни чёткого абриса склоняющихся над ним родных лиц. Этим, похоже, было до лампочки, что происходит вокруг. Как сонные мухи, они непрерывно ползали туда-сюда, будто люди, не знающие, чем себя и занять. Некоторые, правда, спали, укутанные непонятными «пледами» стального цвета, к которым от кресел тянулись то ли провода, то ли тонкие шланги. Он видел, как временами то к одному, то к другому тонху спешила такая вот «нянька», если у тех вдруг возникали даже мельчайшие затруднения. Например, встать с кресла или же наоборот, — сесть в него, взять ёмкость с питьём или посуду с пищей…

Они вышли на круглую эстакаду, опоясывающую по периметру один из самых больших залов, виденных Питером за время почти часовой непрерывной ходьбы. Внизу всё так же бессмысленно и неспешно бродили целые ватаги будто «примороженных» тонхов, казавшихся сейчас не опаснее отравленного таракана, валяющегося кверху едва шевелящимися лапами. В это верилось с трудом, и Гарперу вдруг подумалось: вот бы ему сюда сейчас два, нет, — три батальона морской пехоты! Да весь этот обезьяний питомник можно было бы выкорчевать за неполный час!!!

Неожиданно Клоффт остановился прямо на этом «помосте», и очень негромко заговорил, показывая вниз движением головы, с которой он по-прежнему не снимал капюшона:

— Ты видишь перед собою процесс реанабиоза воинов, человек. Здесь, и ещё на четырёх ярусах, пробуждаются к деятельной жизни и к последующему бою особи мужского пола. Их самки приходят в себя и обретают необходимую жизненную активность двумя ярусами ниже.

— Мать моя, родина… Сколько ж их здесь, Клоффт?! Этих гениальных и воинственных приматов… Три тысячи, пять тысяч? Десять? — Возбуждённый собственными кровожадными мечтами, вцепившийся в кажущиеся на ощупь резиновыми поручни Гарпер почти шептал в ответ, нависая над всем этим безобразием. И рискуя, того и гляди, свалиться прямо на головы этой ленивой ярмарке живого чужеродного материала.

Чужак усмехнулся, насколько можно было судить по ироничному движению его головы, и насмешливо произнёс: