Ангел

Нора нажал кнопку вызова на домофоне. Она ожидала услышать голос прислуги или охранника.

- Эй, плохая девочка, - послышался глубокий, сексуальный голос самого Гриффина. - Не могу поверить, неужели Папа выпустил тебя из своего Ватикана?

- Можешь назвать это индульгенцией. Так ты впустишь меня, Гриффин?

- Скажи «пожалуйста», и назови меня «сэр».

- Ты забыл, с кем имеешь дело?

Нора подняла бровь и направила суровый взгляд в камеру слежения.

- Никогда, детка. Заходи. Давай уже начнем эту вакханалию.

Железные ворота с визгом открылись, и Нора подъехала к дому – вблизи он был еще более впечатляющим - и заглушила двигатель. Дверь открылась, когда она подошла к ней. Войдя в холл, напоминавший собор, она с невозмутимостью оглядела внутреннее убранство особняка; может это и называлось фермой, но перед ее глазами был замок. По главной винтовой лестнице, переступая через две ступеньки за раз, спускался одетый только в черный килт и сапоги DocMarten безумный владелец поместья собственной персоной.

Гриффин Фиске... Он был одним из находок Кингсли семь лет назад. Гриффину было всего двадцать два, и тогда он был сломлен, опасен и смертельно-сексуален – обожаемая комбинация Кингсли. Очевидно, однажды вечером Гриффин был на вечеринке в Мобиусе, печально-известном стрип-клубе Кингсли, и Эдж смотрел, как Гриффин избивает одного из парней, который посмел коснуться одной из стриптизерш. Рост в метр восемьдесят пять, бронзовая кожа, широкая грудная клетка и плечи боксера-тяжеловеса - на свете не было ничего более увлекательного, чем Гриффин Фиске. Вокруг его бицепсов ветвились татуировки в виде изогнутых полос, темные волосы пребывали в идеальном художественном беспорядке, а еще у него была самая порочная улыбка из всех, которые она когда-либо видела в своей жизни. Возможно, дом и был построен в стиле Греческого Возрождения, но хозяин его был настоящим греческим воином.

- Фиске это не шотландская фамилия, Грифф, - напомнила ему Нора, когда он переступил через последние четыре ступеньки, остановившись напротив нее.

- Дом перешел по наследству от мамы. А ее звали Рэйберн. В любом случае, слышал, это твоя слабость.

Он улыбнулся ей, заключая  в медвежьи объятия.

- Два слова – легкая добыча, - сказала она, шлепнув по бедру под килтом.

- Уже готовишься быть сверху? Не могу этого допустить.

Нора завизжала, когда Гриффин взял ее на руки, и, перекинув через плечо, понес вверх по лестнице.

- Сэр?- раздался низкий голос с хорошо поставленным английским акцентом внизу под лестницей.

Гриффин обернулся еще прежде, чем Нора смогла установить местоположение этого голоса.

- Альфред, ты заглядываешь мне под юбку? - требовательно спросил Гриффин, устраивая Нору на плече поудобнее.

- Мастер Гриффин, я бы охотнее женился на моей собственной матери ради того, чтобы выколоть свои глаза с помощью ее броши, чем смотреть на что-либо под вашим килтом, - отозвался мужской голос с элегантной самоуверенностью. - Куда положить вещи вашей гостьи, сэр?

- Это же отсылка к Царю Эдипу, - подала голос Нора.

Голос явно исходил от дворецкого Гриффина, и звучал он совершенно невозмутимо, особенно при взгляде на его работодателя, прогуливающегося в одном только килте и сапогах, да еще с женщиной на плече. Как поняла Сатерлин, это было обычным явлением.

- Отправь их в голубую Комнату. И не мешай нам еще пару часов, пожалуйста. Моя гостья и я будем трахаться. Два часа, Нора?

- Как минимум, - согласилась она.

- А еще лучше три, Альфред.

Гриффин подтянул Нору выше на плечо и продолжил подниматься по лестнице.

- Это будет длинное лето, не так ли? - спросила она.

- В двадцать один с половиной сантиметров в длину, если помнишь.

Гриффин ногой распахнул дверь в спальню, и бесцеремонно бросил Сатерлин на громадную кровать, скрывавшуюся под горами черных подушек и роскошных черно-белых полосатых простыней. Сердце Норы забилось, когда Гриффин залез на нее сверху. Она продолжала игриво бороться с ним, но только ради удовольствия, когда Гриффин схватил ее за запястья и поднял их над головой. Если бы она могла выбрать всего одного человека, чтобы жить с ним до конца жизни, то это был бы Сорен, без сожалений и навсегда. Но сейчас, когда Гриффин прижал ее к постели одной рукой, другую засунув под ее юбку, она не могла отрицать, что в нем была своя определенная прелесть.

- Левый или правый? - спросил он, поглаживая ее клитор через кружевные трусики.

- Правый.

Он потянулся к правому сапогу и вытащил презерватив.

- Гриффин, прежде чем ты соберешься меня оттрахать, я должна тебе кое-что сказать.

Гриффин остановился, вскрыв обертку презерватива зубами. Он прижался ближе и приложил губы к ее уху.

- Скажи мне что-нибудь...

Он целовал ее от уха до шеи.

- Мне всего лишь, - она начала хватать ртом воздух, когда он скользнул пальцем под ее нижнее белье, - Мне нужно в туалет.

Гриффин застонал и скатился с нее.

- Там, - сказал он и указал на дверь.

- Спасибо, дорогой. Это была чертовски-долгая поездка, знаешь ли. Ты устал от города?

Нора встала и пошла в ванную.