Ангел без имени

– Господь смилостивился! – ликующе возвестил патриарх. В руках он держал свой посох с поперечной перекладиной, вокруг которой обвился медный змей. – Идите сюда! Смотрите все! Несите умирающих!

И люди шли.

И смотрели.

И многие укушенные остались живы, амулет впитал в себя их страдания, избавил от яда, исцелил.

Я бился и метался внутри медной оболочки не в силах вынести напора миллионов несостоявшихся смертей, но и не имея возможности покинуть эту темницу. Тогда я первый раз ощутил телесную боль. Еще ничего не зная о настоящей боли. Она была лишь тенью тех мук, на которые я буду обречен вскоре.

Вот шатающийся Исакиль принес бездыханное тельце дочери… Положил прямо у подножия торчащего из земли посоха. Дрожащими пальцами приоткрыл веки на безвольном лице. Поздно. Абаддон уже забрал невинное дитя.

Амулет Древних может излечить любое отравление. Но не воскресить.

Исакиль еще долго стоял на коленях у остывающего трупика, раскачивался вперед-назад и уговаривал дочь открыть глазки. Он не видел, как радуются другие укушенные, язвы которых затягиваются, мертвенный цвет кожи уходит, взгляды перестает мутить непереносимая боль.

Та боль, которую впитывал Амулет Древних, в полной мерой передавал мне.

Наступило утро, прошел день, на небе вновь появились звезды. За день к посоху с медным змеем пришли полторы сотни свежеужаленных человек. И амулет исправно излечил их, передавая мне всю полноту ощущений. С каждым мигом боль и беспомощность становились все невыносимей. Но более всего тревожили две мысли, совершенно противоположной направленности.

Я не успел спасти Литу.

Ее голубые глаза закрылись навек. Я дважды убил ее. Первый раз – ужалив. И второй… Если бы я не медлил, не раздумывал во время беседы с Риммоном. Быть может, я бы успел. Или нужно было ползти не к Моисею, а сразу в шатер ее отца… И тогда… тогда…

Эту мысль перекрывала другая.

Бог не отвечал мне, как я не молил Его. Я был заперт в медном теле, беспомощен и… отвергнут? Но почему? Ведь я не нарушал Воли Его. Я лишь старался по мере сил и разумения привести к спасению паству Его. Как можно в большем количестве. А если все люди умрут, то… Или я опять не понимаю промысла Божьего?

– Именно, – раздался из темноты мурлычущий голос.

8

– Он отвернулся от тебя, – сказал из тьмы невидимый собеседник. – Ты предал Его, ага. И теперь ты один. Ты пал.

– НЕЕТ! – прошипел я, превозмогая боль миллионов впитанных амулетом смертей. – Я верен Господу! Я – карающая длань Его! Я…

– Ты нарушил Его планы. Ты уберег от косы Абаддона тех, кто еще не окончательно потерял веру. Дал им шанс погрязнуть в неверии, за что мы тебе очень благодарны, ага.

– Мы? Кто вы?

Из темноты вышел демон. Он был огромен. Горящий поблизости от шеста факел заиграл бликами на его кошачьей морде. И все-таки, было что-то знакомое в его движениях, манере держать себя, развороте плеч… Демон распрямился и расправил восемь кожистых крыльев, бывших некогда белоснежными.

– Ты? – воскликнул я. – Не может быть!

– Я, – сказал демон. – Здравствуй, друг мой.

– Ты мне не друг! С тех пор, как ты последовал за предателем, ты отрекся не только от Господа, но и от нашей дружбы!

– Не в твоем положении говорить об отречении. Ты и сам предал Его. Не только не позволил пока еще чистым душам отправиться к Нему, так еще и создал кумира, ага. Я бы сказал, своими руками, но учитывая твою нынешнюю анатомию… Хм… Хвостом, мм? Всем телом, мм? Неважно. Главное, люди начнут поклоняться Медному Змею, ага. Отвернутся от Господа, откажутся от веры истинной. Хорошая работа, истинно демонское коварство. Ты молодец, ага.

– Я НЕ ХОТЕЕЛ!

– Ты думаешь, Ему интересно то, что именно ты хотел, мм? Главное – ты сделал то, что нужно нам.

– Да кому вам? Демонам? Павшим? Вашему… – я просто выплюнул это слово. – Аду?

– И Аду тоже, но это не главное. Нам – это нам. Тебе и мне, ага. Наконец наступает тот момент, когда мы снова будем вместе. За прошедшие тысячи лет я многого добился в Адской иерархии. Я теперь один из десяти Величайших Архидьяволов, ага. А вдвоем мы сокрушим прочих и займем то место, что по праву наше! Ты ведь знаешь, что Предатель – всего лишь бывший Архангел? А мы с тобой – серафы, ага.

– Ты не сераф! Ты – вонючий демон!

– Не демон, – поправил меня бывший друг. – Архидьявол. Демонов я на завтрак ем. И это не фигура речи, ага. Прошу, тебя… прошу, друг мой… Ох, как же плохо не иметь возможности назвать тебя по имени. Очень неудобно, ага. Нарекаю тебя…

– НЕЕТ! – возопил я. – Я НЕ ПРИНИМАЮ! ОТ ТЕБЯ – НЕ ПРИНИМАЮ! ТОЛЬКО ГОСПОДЬ ВПРАВЕ ОДАРИТЬ АНГЕЛА ИМЕНЕМ!

– Ничего подобного. Я вот был таким же, как ты, безымянным серафимом. Но принял имя от Люцифера. И оно отлично прижилось, ага. Позволь представиться. Баал.

– Знаю, – выплюнул я. – Твоя дерзость не знает меры. Баал – значит Бог!

– Божественный, – поправил меня демон.

– Я следил за тобой. Мой лучший друг и напарник умер в тот момент, когда родился демон Баал, но я… не терял надежды.

– И она оправдалась. Мы встретились. И у тебя есть шанс встать в наши ряды, ага. Возглавить их!