Ангел бездны

Она никогда не думала, что способна на такое испытание. До войны она падала в обморок при виде обыкновенной царапины. Когда он снял рубашку, она смогла, сама не зная как, подавить отвращение. Мало того, что этот заместитель начальника лагеря был совершенно не в ее вкусе, у него еще оказался огромный омерзительный шрам. Тем не менее она согласилась, чтобы он взгромоздился на нее и терся этим ужасным рубцом о ее живот и грудь. Пораженная этим прикосновением, она даже не обратила внимания на узловатый фиолетовый лемех, который вспахивал ее методично и упорно. Через три-четыре минуты этих механических упражнений он разрядился, тихо заскулив, излился в нее и задышал горячо и с присвистом прямо ей в ухо. Она не испытала никакого удовольствия, ни малейшей дрожи желания. Ее вновь охватило чувство отвращения. Она была готова с силой спихнуть мужчину, улегшегося на ней, но потом вспомнила, что выполняет задание. Она взяла себя в руки и только слегка пошевелила бедрами, чтобы вытолкнуть из себя его размякшую плоть. Он блаженно улыбнулся ей, а потом повернулся на бок и через несколько секунд погрузился в сон, как грубый мужик. Она долго не решалась пошевелиться и лежала неподвижно, путаясь в мыслях. При каждом, даже самом осторожном движении, сперма ее любовника по обязанности вытекала из промежности и заново обжигала ее пораненный живот. До самого рассвета ей не давал покоя один и тот же вопрос – так ли уж необходимо было спать с этим типом, чтобы быть полезной подполью? И вообще – стоило ли жертвовать жизнью ради общего дела? Ей было тридцать пять, она еще могла создать семью, родить детей и вести самое обычное существование в доме, наполненном криками и смехом. И все-таки, хотя сомнения и разочарования пришли на смену ее восторженности и наивным убеждениям юности, о том, чтобы пойти на попятный, не могло быть и речи. Когда ей было двадцать пять, она, возмущенная распространением по всей Европе легионов святого Михаила, вступила в подпольную сеть Центра-Берри. Удачно выполнив несколько заданий, она быстро продвинулась по службе и теперь входила в число ответственных подпольщиков, которые носили при себе капсулу с молниеносно действующим смертельным ядом и обязаны были в случае провала его принять, чтобы ни в коем случае не попасться в лапы палачей легиона. Сначала она действовала в округе Лиона, а затем ее перевели на работу в ЦЭВИС Центрального района. Помимо нее, другие члены подполья проникли в администрации лагерей, чтобы попытаться предотвратить массовое и систематическое истребление выходцев из исламских стран. Она предупредила связных об омерзительной торговле арабскими детьми, но получила указание заниматься поставкой только требуемых от нее документов и сведений. Затем, после того как подряд сменилось несколько начальников лагеря, ей дали приказ спать с заместителем. Но из его разговоров в постели она смогла выудить лишь пару-другую ерундовых сплетен, заплатив за это удручающим одиночеством. Он, казалось, ценил ее общество, но зато она так и не смогла привыкнуть ни к его шраму, ни к его запаху, ни к его грубым манерам. К счастью, он не питал пристрастия к поцелуям и ласкам. Он ограничивался тем, что забирался на нее и с важным видом приводил в действие свое орудие. Если бы ей пришлось взять в рот этот лиловый скрюченный отросток, то ее бы, наверно, тут же вырвало. На рассвете она возвращалась к себе – в комнату, расположенную в боковом крыле административного корпуса. Напрасно она целый час пыталась отмыться под душем – тошнота не проходила. Она одевалась и, не позавтракав, бежала на встречу со связным. Он, как всегда, ждал ее в зоне доставки – закрытом со всех сторон дворе, где разгружались грузовики. Должность перевозчика хлеба позволяла ему передавать информацию, не возбуждая никаких подозрений. А в обязанности секретарши входило проверять поставку товара и продовольствия и подписывать накладные… Да, она спит с заместителем начальника лагеря, нет, он еще не получил от правительства добро на массовое истребление заключенных-исламистов, да, она пытается его разговорить, нет, он не слишком разговорчив, да, как только у нее появятся важные сведения, она тут же явится предупредить его в деревню, в обычное место…

Он уезжал, пожелав ей храбрости. По его глазам, по его улыбке она видела, что он не хотел бы оказаться на ее месте. Хотя она и жертвовала собой ради общего дела, ее товарищи по борьбе не могли не видеть в ней шлюху. Нет, конечно, они ей ничего не говорили, но они совершенно не воспринимали ее как женщину. Никогда ни один из них не захотел сделать ее своей любовницей и тем более женой. Подпольная сеть Центр-Берри обеспечивала ее противозачаточными таблетками, на этом забота о ее здоровье и благосостоянии заканчивалась.