Ангел для Демона

Дорога до больницы недолгая, но мне кажется, она занимает вечность. Я выскакиваю и машины, как только мы оказываемся на месте, и помогаю достать каталку, на которой лежит мой Ангел. Бледная, в цвет простыни, которой накрыта, половина лица покрыта кровью, волосы прилипли к щекам. Пытаюсь их поправить, спеша за каталкой, но фельдшер отталкивает меня.

– Не мешайте. Ждите.

Следом за ними влетаю в здание. Слышу отрывки разговоров, больше похожие на рандомные слова: перелом, позвоночник, шея, разбита голова, хирургия, рентген, Протасов, позвонить, дежурка.

От происходящего у меня кружится голова, и я не соображаю, куда бежать и что делать. Моим ориентиром служит только каталка, за которой я несусь по коридору, но в какой-то момент перед моим носом захлопывается дверь, и справа я слышу женский голос:

– Ждите, туда нельзя. – поворачиваюсь и смотрю на нее невидящим взглядом. – Вы тоже в аварии побывали? У вас лицо в крови. – Я качаю головой. – И нос разбит. Давайте врач вас посмотрит.

Вытираю щеки и нос рукавами толстовки, а потом снова смотрю на дверь.

– Молодой человек, пойдемте, вас осмотрит врач. – Я энергично качаю головой. – Ну же. Ближайшие полчаса никакой информации не будет. Давайте.

Меня осматривают, перевязывают, вправляют нос, который успел то ли сломать, то ли вывихнуть Макс. Опрашивают, дают какие-то лекарства и заставляют выпить. А я в своем отупелом состоянии даже не способен отказаться или спросить,что мне суют.

Когда я возвращаюсь к реанимации, здесь уже отец Гели, ее хореограф, Макс, которого тоже тащат, как и меня чуть ранее, по коридору, чтобы, видимо, осмотреть. И еще какие-то люди, которых я не знаю. Заметив меня, Полкан, срывается с места и в пару шагов преодолевает расстояние между нами. Хватает меня за грудки и встряхивает.

– Пошел вон отсюда, сука, – шипит он мне в лицо. – Если с ней хоть что-то случится, я сотру твою семейку с лица земли.

Я мог бы ответить ему с такой же дерзостью, но сейчас у меня просто язык не поворачивается. Крепко сжимаю челюсти и смотрю ему в глаза.

– Пошел, я сказал! – рявкает он.

– Я хочу знать, что с ней, – отвечаю едва слышно из-за хрипоты.

– Пошел отсюда, сучара! – ревет он, и его оттягивают от меня. – Уберите его!

Меня хватают, тащат, я вырываюсь и снова бегу к реанимации. Но меня перехватывают и таки выволакивают из здания больницы. На дверях встают два амбала, через которых я не могу прорваться, как ни стараюсь. В конце концов, выбившись из сил, сажусь прямо на асфальт и задираю голову, подставляя лицо крупным каплям дождя.

Видишь, Ангел, даже природа плачет!

И я плачу. Слезы смешиваются с дождевыми каплями, полосуя мое лицо влагой.

– Давай, дужище, – поворачиваю голову на знакомый голос и невидящим взглядом смотрю на Геру. – Поднимайся.

Со второй стороны меня подхватывает Артур, и парни ведут к машине. Помогают облокотиться на капот, а потом Артур раскрывает над нами большой черный зонт. Гера молча достает сигареты, раздает их нам и прикуривает. Делаю глубокую затяжку и дрожащими пальцами вынимаю из губ сигарету, чтобы выдохнуть дым.

– Что дальше, Демон? – тихо спрашивает Гера.

– Если выживет – не знаю, – отвечаю сипло. – Если нет – за ней.

Глава 43

8 месяцев спустя

Демон

Паркую машину примерно в полуторе километрах от их дома и мелкими перебежками несусь в нужном направлении. Я знаю, что сегодня родителей Ангела нет дома. Они на приеме у мэра, как и мои. Там сегодня собрался весь цвет нашего общества. Сбор общака под прикрытием благотворительной акции. Вся верхушка нашего города замешана в этом, хоть каждый из них и делает вид, что чист аки агнец. Ничего, провернут очередное дельце, свечки в храмах поставят, и дело сделано, грехи отпущены. Кстати, митрополит тоже будет на этом приеме.

Подкрадываюсь к высокому забору и замираю, тяжело дыша. Бегаю я хорошо, и дыхалки обычно хватает, но сегодня мое сердце бьется особенно быстро, а от того и кислород в легкие поступает рывками. Сегодня я узнал, что мой Ангел появилась в городе. Несмотря на то, что я просил осведомленных людей уведомить меня заранее, они поступили иначе. И теперь я, как какой-то голимый сталкер крадусь, чтобы подсмотреть за моей балериной.

Делаю еще два глубоких вдоха и цепляюсь за выступ на заборе. Я не знаю, есть ли тут слепые зоны, и не засечет ли меня камера, да и плевать, если честно. Мне нужно хотя бы одним глазком посмотреть на нее, и я свалю. Обещал оставить в покое – сдержу обещание. Мне только надо знать, что она в порядке. Потому что о ее состоянии никто толком не рассказывает.

Все это время я получал информацию короткими отрывками. Очнулась. Заговорила. Села. Пошла. Но вот о том, танцует ли мой грациозный Ангел, никто не говорит. Я надеюсь, это не из страха, что я сотворю какую-нибудь дичь, когда узнаю правду.