Ангел для Демона

Когда впервые увидела себя в зеркале, не выдержала. Потеряла сознание прямо там, в ванной. Пролежала на холодном кафеле около получаса, пока меня не нашла медсестра. После того случая от меня не отходят ни на шаг. Рядом постоянно находится сиделка, а за дверью палаты дежурит охрана. Много охраны. Кажется, они везде. Папа распорядился. Думает, что таким образом сможет защитить меня. Будто несколько десятков тренированных телохранителей могут вернуть меня прежнюю.

Сквозь искусанные губы слетает тихий стон. Тянется до тех пор, пока не превращается в крик. Дрожащими пальцами сжимаю одеяло. Ногти вонзаются в кожу ладоней, оставляя на ней тонкие кровавые полумесяцы, а я всё вою. Не переставая. Не могу замолчать. Не получается.

– Катерина Владимировна, – настойчивый зов медсестры врывается в хаотичный рой мыслей, разгоняя жуткие образы. Голоса в голове затихают и растворяются в воздухе, пропитанном запахом лекарств. – Посмотрите на меня. Всё хорошо. Слышите?

Чужие руки держат меня за голову, не дают отвернуться. Отчаянно пытаюсь вырваться.

– Нет! Нет! – кричу изо всех сил, пытаясь отстраниться. Закрыться. – Не надо! Умоляю! Не надо!

А внутри пожар полыхает. Раскалённая лава по венам течёт, превращая меня в огарок. Жалкий. Обгоревший.

Сколько бы ни плакала, всё равно не помогает. Это пламя не потушить. Ничем. Оно будет гореть до тех пор, пока не оставит от меня один лишь прах. Небольшую горку пепла как символ того, что я была когда-то. Очень давно. Живая и полная надежд на будущее. Что были мечты, планы…

Но ничего не осталось. Внутри пустота.

Больше нет Кати. Катя умерла вместе с не родившимся малышом.

Боль в руке немного отрезвила. Острое покалывание и ощущение, будто под кожу что-то вводят. Успокоительное. Снова.

– Тише, тише, – словно в подтверждение моих догадок, слышу голос женщины. – Сейчас всё пройдёт. Дыши, милая. Ты только дыши. Тебе полегчает.

Хочется заорать. Да что вы все понимаете?! Откуда вам знать, что я чувствую?!

Не пройдёт! Не закончится. Никогда не закончится. Я уже не справлюсь с этим. Не вспомню. Не переживу. Авария забрала у меня всё. Я осталась там, среди груды искореженного металла и крови. Навсегда. Навеки. Вечная пленница одной тёмной ночи.

Лекарство начинает действовать. Потихоньку тело немеет, ощущения притупляются. Я словно под кайфом. Ничего не понимаю, но не перестаю чувствовать.

Веки тяжелеют, меня клонит в сон. Ненастоящий. Искусственный. Без сновидений.

Воображение начинает рисовать разные образы. Блеклые. Чёрно-белые. Не знаю, связаны они с реальностью или нет. Возможно, это лишь результат работы транквилизаторов. Но я вижу маму. Такую, какой запомнила её. Живую. Красивую. Улыбающуюся.

Она зовёт меня. Губы её шевелятся, а вот голоса не слышно. Он не доходит до меня. Не пробивается сквозь вакуум безысходности и отчаяния.

Я тянусь к ней. Отчаянно бьюсь об стеклянные стены аквариума, в который меня поместили. Барабаню по ним кулаками. Ломаю кости. Кожа лопается, оставляя на прозрачной стене кровавые разводы. Меня мутит. Не переношу вида крови. Желудок сворачивается в трубочку, спазмы душат.

– Что с моей дочерью?! Что вы с ней сделали?! 

Папа? Это его голос. Но откуда? Неужели он тоже там, с мамой? Они зовут меня. Зовут к себе. Но… Мама ведь умерла. Отец не может быть с ней. Это невозможно.

Противный писк перекрывает родной голос. Перебивает все остальные звуки. Он звучит везде. Заполняет собой пространство вокруг, вклинивается под черепную коробку, царапает по мозгу.

Дышать становится тяжело. Будто что-то давит на лёгкие. Какой-то невидимый груз. Он лежит на мне пластом, не давая вдохнуть. Может, это Он вернулся? Снова обнимает меня, стискивает в своих надёжных объятиях.

– Немедленно покиньте палату! У нас остановка сердца… 

Я снова маленькая. Чистая, невинная девочка, какой была когда-то. Мама рядом. Смотрит на меня своими прекрасными голубыми глазами и улыбается. Широко. Открыто.

– Я так соскучилась по тебе, Катенька, – её тихий мелодичный голосок ласкает слух. Нежные руки касаются моих щёк, опаляя их материнским теплом. Будто трепет крыльев бабочек. Лёгкие, невесомые прикосновения не ранят. Не причиняют боли. – Какая же ты у меня красавица. Совсем взрослая стала.

Из глаз снова полились солёные реки. Мама ласково стирает их, не сводя с меня любящего взгляда.

– Моя маленькая девочка, – произнесла с тоской, от которой сердце утонуло в новой порции боли. – Что же они с тобой сделали… Моя принцесса. Мамина радость…

– Т-ты заберёшь меня? – спросила, прижавшись к родной груди. Крепко-крепко, до остановки дыхания. – Забери меня, пожалуйста. Я больше не могу.

Тяжёлый вздох прошёлся по телу мамы и передался мне. Вскинув голову, заглянула ей в глаза.

– Они уничтожили меня, мам. За что? Что я сделала? За что он так со мной?