Ангел для грешников

Отец спросил как можно мягче, разворачивая к себе девушку, беря из рук черничный пирог. Хлоя моргнула несколько раз длинными ресницами, приоткрыла ротик, потом прикусила губу. И как работать с куклой Барби в участке полиции?

– Невысокий, крепкий, в черной рубашке с коротким рукавом. Я еще подумала, как в такую жару можно было надеть черную рубашку? Ну, в нашем городе никто такие не носит, разве, что в день похорон.

– Хлоя, что еще ты запомнила, кроме цвета одежды?

– Да, да, я все запомнила, я же теперь работаю в полиции и знаю, что все надо запоминать. Темно-синие потертые джинсы, широкий ремень с бляшкой в виде парящего орла, а еще! – Хлоя взвизгнула, замахала руками. – У него такой же орел на левой кисти, татуировка. Сидел в кафе в бейсболке и темных очках, я сразу решила, что он не местный, ну, все бы так решили.

Для Хлои много что было очевидно, она женщина и все вокруг воспринимает иначе, обращает внимание на мелочи, но в этот раз ей стоит сказать «спасибо».

– Я ведь все сделал правильно? Да, шериф?

– Ты умница.

Что-то слишком много гостей в нашем тихом городке. Рик подумал именно так, они с отцом переглянулись, понимая друг друга без слов. Надо бы посмотреть на того татуированного чужака, а еще нагрянуть в гости к Паркерам.

Глава 35

– Как это включается? Даг, я не могу разобраться.

– А тебе фартук идет больше крыльев, ты, конечно, без него безумно сексуальная, но в нем что-то есть.

Анжела обернулась Даг сидел в кресле, откинувшись на его широкую спинку, грудь была туго перевязана полотенцем, губа разбита, сам небритый. Девушка замерла на мгновение, он смотрел так, что мурашки бежали по спине, и сам был, черт возьми, жутко сексуальным.

Вот чего она боялась больше всего – влюбиться в негодяя, преступника и плохого парня. Так обычно всегда и происходит с хорошими девочками, спокойными, глупыми девочками. Но она-то умная и думала, что до такого не дойдет.

– Так как это включить? – Анжела топнула ножкой, показала на старую плиту, нужно было хоть что-то приготовить из еды, в доме нашлись макароны, маринованные овощи и мясные консервы, а еще пара бутылок красного вина и полторы бутылки виски.

Рик после их утреннего секса, который было жарко даже вспоминать, сел на байк и уехал в город. Девушка, не смотря в глаза Дагу, пыталась чем-то себя занять, после того как умылась из ведра на крыльце ледяной водой, а еще стерла между ног влажной тряпкой сперму двух братьев.

– Черт, детка, ты хочешь моей смерти.

– Сам виноват, нечего было драться.

Даг медленно поднялся, подошел, посмотрел на газовую плиту.

– Да, брать мой член в рот у тебя получается лучше, чем разбираться в технике.

– Ты не боишься, что получишь по голове сковородкой от неразборчивой в технике?

– Там есть вентиль, его надо открыть, наклонись, я не могу.

Анжела поджала губы, отложила сковородку, бить и так искалеченного было бы верхом кощунства, она отыграется потом, неизвестно, сколько им тут еще сидеть и ждать некого решения проблем. Нагнулась, пытаясь найти, где у этой плиты вентиль, но тут же дернулась, потому что наглые руки наглого Дага начали нагло лапать ее ягодицы.

– Дьявол, ангелочек, я сейчас не в форме, но у меня стоит даже на этот фартук и короткие шортики на тебе.

– Так, все, хватит, я сама во всем разобралась, как, впрочем, и всегда.

Анжела нашла тот вентиль, повернула, выпрямилась, поправляя фартук, ей и самой он нравился, видно, что не покупной, ручная работа, вышивка.

– Извини.

На плите вспыхнуло голубое пламя, Анжела поставила на него кастрюлю с водой и боялась повернуться к Дагу, потому что ведь он все это говорит несерьезно, это все шутка. После «извини» он скажет: «Детка, иди возьми мой член в ротик» –и, как всегда, все испортит.

– Детка. Анжела, посмотри на меня. Посмотри.

Смотреть не хотелось, не хотелось ссориться и выяснять отношения, которых нет и не может быть.

Их двое.

Не просто один и второй, а двое, одновременно. И это уже становится нормой. А так не должно быть. Анжела сжала до боли в ладони ложку, прикусила губу, вскинула голову, обернулась.

Даг стоял в полуметре, но на лице не было улыбки, даже ухмылки, внимательный взгляд, он тянет к ней руку, скользит пальцами по коже.

– Извини, – голос тихий Даг сглатывает, губы пересохли, он очень давно ни у кого не просил прощения, хотел у мамы, но так и не получилось.

– Что? Я не ослышалась?

Анжела нахмурилась, но продолжала смотреть в темные глаза мужчины, вот сейчас он был настоящим, что ли.

– Извини, я временами веду себя как кретин.

– Ты всегда себя так ведешь.

– Да, – улыбнулся разбитой губой как мог. – Кретин и идиот, что втянул тебя во все это, что так получилось, что, как ты говорила, я испортил тебе жизнь.

– Да, есть такое.