Ангел для кактуса (СИ)

— Алексей, у вас все нормально? — слышу, как она спрашивает этого супчика, в то время как я нахожу убежище в подсобке. Мне здесь отлично. Я даже не включаю свет. В темноте я не вижу своих рук, ног, туловища, а значит, сумела достойно спрятаться от самой себя. От своей необоснованной ревности.

— Вроде бы. Во всяком случае, до этого момента все было хорошо.

«Хорошо»!

Я мысленно скулю и прижимаюсь спиной к оштукатуренной стене.

Я знаю, это ненормально — ревновать парня, который, в общем-то, ничем мне не обязан. С которым я пересеклась всего-то в третий раз! Который видит во мне вместо девушки мелкую пигалицу или как он говорит… «маленькую засранку»? Я невольно зажмуриваюсь и воспроизвожу в памяти ту интонацию, с которой Алексей произносил это словосочетание, но тут же приказываю себе остановиться. Его голос способен заглушить во мне всю злость и обиду, но это неправильно! Ведь это он бесцеремонно отправил меня на заднее сидение, не забыв предварительно извиниться.

Чертов джентри! Давай, поведай моей маме, что все у нас прекрасно. Как мы по пути подбирали твоих длинноногих подруг и развозили их по городу, вместо того, чтобы следовать четко по курсу. Уверена, она оценит твою заботу!

— Лина, заходила Ника! Она не дождалась тебя! Просила перезвонить, как объявишься! Ты слышишь? — голос мамы звучит как ветер в водосточной трубе.

— Ага.

— Что ты там делаешь в темноте?

— Ничего! — не сразу отзываюсь я. Сначала прислушиваюсь и убеждаюсь, что Алексея нет в магазине.

— Может, тогда выйдешь?

— Да, конечно, — соглашаюсь я. Но продолжаю стоять, привалившись затылком к стенке.

«О-о-о, я много наслышана о тебе» — наверно, смеялся надо мной вместе с этой своей Катей, лежа с ней в обнимку в одноместном спальнике.

«В прошлый раз у меня так сильно мерзли ноги» — и что же вас любовь не грела?

А потом слышу перезвон дверных колокольчиков, и воспоминания расползаются прочь, как тараканы.

Он снова здесь. Он делает несколько уверенных шагов вглубь магазина и останавливается. Короткий глухой звук сообщает мне о том, что очередной ящик с суккулентами на полу. Сейчас Алексей выйдет на улицу, а я должна буду взять себя в руки и вернуться в торговый зал. Сейчас…

Прикрыв глаза, я безмолвно отсчитываю десять секунд и заставляю себя не злиться на него.

Конечно, он ни в чем не виноват, он может делать все, что ему вздумается. В конце концов, это его машина, его девушка, его жизнь, а я — лишь приложение к неким обстоятельствам.

Мысленно простонав, я собираюсь выйти из подсобки, как вдруг понимаю, что шагов в обратном направлении не было. Он все еще в магазине? Или я что-то проворонила?

О-ох… — теряюсь я и чувствую в кармане вибрацию телефона.

Это оповещание из Инстаграма, кто-то написал нам в директ. Вот и отлично! Теперь у меня есть серьезный повод, чтобы задержаться в подсобке еще на несколько минут, потому что сообщение в директ обычно пишет тот, кто желает узнать цену или актуальный ассортимент, а значит он — потенциальный покупатель. И это не требует отлагательств, даже если под маской клиента скрывается обыкновенный рассыльщик спама, ведь пока я не открою его сообщение — этого не пойму.

Я снова прислушиваюсь к звукам торгового зала, но там ничего не происходит. Алексей и мама даже не переговариваются, что очень и очень подозрительно.

Приложение слепит подсветкой. Я уже вижу имя отправителя, несмотря на то, что некоторое время щурюсь в кромешной темноте, привыкая к яркости экрана. Мое сердце летит с обрыва вниз: это он! Алексей прислал мне какое-то вложение. Но что там и зачем: чужое фото, прикольное видео, сэлфи?

Дрожащим пальцем я кликаю по иконке и буквально подпрыгиваю на месте. Все прежние эмоции и сомнения бесследно исчезают с горизонта.

— Ты с ума сошел? — я вылетаю из подсобки и собираюсь прибить этого супчика прямо на месте. — Что ты сделал с нашими растениями? Ты… Ты… Жалкий губитель всего живого на земле!

Он смеется и наводит на меня камеру, но я не понимаю, что происходит и как мама допустила это варварство: не меньше десятка разбитых кашпо, от которых остались только черепки!

В спешке я осматриваюсь и отмечаю, что с новоприбывшими эхевериями все в порядке — они, плотно прижавшиеся друг к другу, выглядывают из ящиков. Ящиков ровно семь, как и должно было быть.

Может, он вновь разделался с малютками-пахифитумами?

Нет… Партия этих малышек тоже на месте. Вот же они, у стойки.

— Что… Я не понимаю, — в растерянности я кручусь по сторонам.

Кстати, мамы в магазине нет.

— Можно я тебя сфотографирую? — Алексей продолжает улыбаться. Улыбаться своей улыбочкой «не придраться».

— Нет!

— Ты такая прикольная, когда злишься, — прикусывает губу он и, коротко хохотнув, качает головой, будто его забавляет моя реакция.

— Ты нарочно издеваешься надо мной, да? Где? Где те разбитые кашпо и где сами растения?

Но он лишь насмешливо пожимает плечами.

В который раз мне хочется его треснуть. Но не потому, что из меня льется агрессия, а потому, что это он ведет себя, как маленький засранец. Избалованный богатенький засранец, который привык, что все вокруг должны плясать под его дудку.